В рассматриваемое нами время все граждане Рима могли сколь угодно часто посещать храмы Изиды, и многие из самых аристократичных его граждан и матрон являлись почитателями этой богини. Ее самый большой храм – на Марсовом поле – относился к самым величественным городским зданиям, и каждое утро – еще до того, как храм распахивал свои двери, – перед ним собиралась большая толпа верующих.
Ритуалы в храме Изиды. При желании мы можем присутствовать на большей части ритуала, совершающегося в этом храме, хотя значение аллегорий будет непонятно для непосвященных
[386]. Еще до рассвета жрецы с выбритыми головами, облаченные в снежно-белые просторные одежды из льняного полотна, входят в храм через боковой вход и распахивают большие центральные двери, хотя внутренность храма по-прежнему скрывает длинная белая завеса из полотна. Множество верующих устремляются в храм. Завесы раздвигаются, и их взорам предстает статуя богини – великолепная женская скульптура, выполненная в несколько египетском стиле, с головой, увенчанной цветами лотоса, держащая в правой руке священную погремушку (sistrum). Сбоку от нее стоит ее сын Гор, обнаженный мальчуган, держа палец во рту, с цветком лотоса над головой и с рогом изобилия в левой руке.
Веруюшие теперь на долгое время замерли, стоя или сидя на камнях, молча повторяя молитвы или начав медитацию, пока лучи взошедшего солнца наискосок пронизывали строгие колонны и занавеси огромного храма. У алтаря появился жрец с золотым сосудом в руках, наполненным священной водой Нила. Этой водой он оросил пожертвования в виде фруктов и цветов на алтаре, стоящем перед скульптурными изображениями. Верующие простерлись перед ними в молчаливом благоговении, затем поднялись. Обряд завершился.
Так обычно происходят поклонения Изиде, хотя порой в ее честь совершаются неистовые танцы; такие ее празднества сопровождаются процессиями верующих, одетых в самые различные карнавальные костюмы, – солдат, охотников или гладиаторов, женщин в полупрозрачных развевающихся одеждах и наголо бритых жрецов, несущих священные сосуды, чаще всего покрытые египетскими иероглифами. В центре же всего этого буйства обычно проносят священную кобру, высоко держащую свою сплющенную и смертоносную голову над золотым ковчегом, в который она помещена.
Поклонения Изиде нередко привлекали высокоинтеллигентных людей, которые испытывали все растущее чувство усталости и отвращения из-за беспомощности светской философии дать ответы на глобальные проблемы земного существования. Для каждого из символов этого культа имелось детально разработанное объяснение; верующий порой и сам мог дополнить его неким духовним пониманием. Порой даже утверждалось, что сама Изида – это просто «Природа», а культ ее – всего лишь наиболее подходящее выражение «Того Единственного, кого все народы почитают в различных образах».
Неофитам жрецы культа Изиды (в чье эзотерическое учение мы не можем проникнуть) обещали весьма успешную жизнь в этом мире, и, даже когда они «закончат свое земное существование, они сойдут в низлежащую область, но даже там смогут пребывать как в Элизиуме
[387] и часто смогут почитать меня – свою богиню»
[388].
Культ Сераписа и других восточных богов. Поклонение Изиде имеет свою благородную сторону. Весьма достойным также является почитание ее греко-египетского напарника Сераписа, божественного покровителя Александрии, имевшего значительное число последователей в Риме, считавших его «властелином всех стихий, вершителем всего доброго и хозяином человеческой жизни». К сожалению, наряду с этими божествами в Рим проник и целый рой более мелких восточных божков, которые лишь предоставили благоприятные шансы многочисленным насмешникам и шарлатанам.
Жрецы псоглавого нильского бога Анубиса охарактеризованы Ювеналом как «облаченная в льняные одежды команда обманщиков», которая ориентировалась на глупых женщин и объявляла «моральной» любую низость «за вознаграждение в виде жирного гуся или большого куска пирога». Корибус, Сабазий
[389], бык Апис
[390] и сирийский Баал
[391] не могли претендовать на нечто лучшее. Многие достойные римляне, отошедшие от служения этим и подобным богам, будут впоследствии вспоминать сказанные недавно Плутархом слова: «Лучше не верить в богов вообще, нежели поклоняться богу, который хуже самого мерзкого из людей». Тем не менее есть один восточный культ, который, проникнув в Рим, как представляется, наложил свой отпечаток на моральную чистоту и благородство жизни его обитателей – почитание Митры.
Культ Митры: его относительное благородство. Митра по своему происхождению являлся солнечным богом персов-зороастрийцев
[392]. Он воплощал свет, который рассеивал как умственную, так и материальную тьму. Его последователи называли Митру Sol Invictus («Всепобеждающее Солнце»), но в статуях и на иконах он обычно представлен прекрасным юношей, с фригийским колпаком на голове и в накидке, сжимающим коленями поверженного на землю быка, пасть которого бог и разрывает. В живописных изображениях Митры часто рядом с ним появляются загадочные фигуры собаки, змеи и скорпиона, которые, возможно, каким-либо образом связаны с ритуалом поклонения этому богу.
