Следуя вышеуказанному пути, вы выбираете БСП, БПД и БПЖ, а значит, отказываетесь от идеи, что любой ваш выбор безошибочен, а поступок верен. Так вы сможете вести достаточно счастливую жизнь. Пусть и неидеальную!
Если вы хотите верить в божество, то можете (хотя и не обязаны) продолжать это делать, признав за Ним (или Ней) свойство в известной степени ошибаться. Я думаю, этого будет достаточно. Если же вы решите с Богом попрощаться, то это не означает отказа от веры вообще, но теперь вы в большей степени будете доверять неидеальной, несовершенной и изменчивой человеческой природе, другими словами себе.
В Книге Бытия описывается стоящая перед Авраамом дилемма: исполнить Божью волю и убить своего сына Исаака или спасти Исаака и навлечь на себя Божью немилость. Авраам выбирает убить Исаака. Но так как все, чего хочет Бог, – это проверить силу веры Авраама, то, когда тот проявляет свое намерение поступить так, как велит Бог, Он расценивает это как доказательство великой веры и позволяет Аврааму сорваться с крючка.
То, как Авраам воспринимает Бога, наряду с жестоким выбором, перед которым его Бог поставил, рационализирует решение Авраама убить Исаака, потому что…
1. Авраам знает, что Бог всесилен и может наказать и даже убить его, если он не принесет Исаака в жертву. Он верит в Божий промысел.
2. Он нежно любит Исаака, но свою собственную жизнь, похоже, любит немного больше.
3. Он полностью принимает Бога с Его жестокостью.
4. Если он не исполнит Божью волю, то Он, естественно, может убить не только Авраама, но – вполне вероятно! – и Исаака. Поэтому Авраам поступает вполне разумно, выбирая то, что, по его мнению, является меньшим злом, которое по счастливой случайности оказывается добром.
Тем временем у Бога, похоже, серьезное психологическое расстройство.
1. Он не просто хочет, чтобы Авраам в него верил, – вера Авраама ему абсолютно необходима. Он в себе сомневается!
2. Если Авраам не докажет Богу, что верит в него так, как Богу нужно, то вполне заслуживает садистской расправы.
3. У Бога нет намерения лишать Авраама жизни. Все, чего он хочет, – испытать веру Авраама, поэтому он ему лжет и – по иронии судьбы – не держит свое слово.
4. Дилемма, которую Бог ставит перед Авраамом, вызовет в последнем чувство мучительного беспокойства (если не сказать больше).
5. Бог не принимает Авраама безусловно, но в значительной степени демонстрирует свою мстительность.
Если бы Авраам обратился к философии РЭПТ примерно за пять тысяч лет до ее изобретения, то мог бы действовать, опираясь на здравый смысл.
1. Ненавидеть не Бога, а его указ, безусловно принимая Бога вместе с Его изуверской жестокостью.
2. Выбрать наименьшее зло, осознав, что его дни скоро закончатся, а жизнь Исаака только начинается – спасти Исаака, а не себя.
3. Признать, что Божий указ в высшей степени несправедлив и вреден, не определяя его как вселяющий ужас и страх.
4. Убить себя, а не Исаака.
5. Найти другие «хорошие» варианты выхода из ситуации.
Подведем итог: безусловное принятие себя, Бога и безрадостных обстоятельств не избавляет Авраама – и Сёрена Кьеркегора – от серьезной проблемы, но предлагает способы, как, не впадая в панику, справиться с ней намного лучше.
Некоторые взгляды Кьеркегора, изложенные в трактате «Болезнь к смерти», кажутся спорными.
«…Сознание, внутреннее сознание – это решающий фактор [отчаяния]».
Не согласен. Решающий фактор – это сознание, помноженное на догматическую веру в то, что жизнь не должна быть сложной и противоречивой, как это ей свойственно, а также в то, что у любой проблемы всегда должно быть правильное решение, которое можно найти с помощью веры в Бога.
«Всякое христианское познание, столь строгое, какова бы ни была его форма, является беспокойством [Bekymring] и должно им быть; но даже само это беспокойство наставляет. Беспокойство – это истинное отношение к жизни…»
Согласен, но Кьеркегор не до конца осознает, что к беспокойству, как и к смертельной болезни, приводит чрезмерное чувство тревоги, основанное на острой потребности в определенности и безопасности.
«„Надо быть Цезарем или никем“… не став Цезарем, ему уже невыносимо быть самим собой».
Не согласен. Если человек убежден, что он должен вызывать всеобщее восхищение, потому что иное исключено, но при этом очевидно, что ему это не удается, то его самооценка условна, а это всегда очень шаткая позиция.
«…Никто не свободен от отчаяния…»
Да, потому что нам всем в некоторой степени нужны гарантии того, что наше благосостояние и успех будут устойчивыми. А не то!..
«…Противоположностью греха является вера…»
Неплохо для 1849 года! Сегодня у нас есть веские доказательства того, что глубокая вера в Бога или дьявола может дать человеку чувство уверенности в себе, пусть даже и ложное. Вера в Бога или дьявола может помочь – на какое-то время. Но как бы не пришлось вернуться к суровой реальности!
«Последняя форма возмущения… рассматривает христианство как неправду или ложь, она отрицает Христа… Это отрицание Христа, парадокса, в свою очередь, подразумевает отрицание и всего остального в христианстве – греха, отпущения грехов и так далее».
Здесь Кьеркегор, который обычно спокойно относится к чужому мнению, становится нетерпимым. Он размышляет о грехе и прощении, но сам не прощает тех, кто не верит в Христа и христианство. Временами он допускает безусловное принятие других, но как только речь заходит о вере в Бога, Христа и христианство, как он сразу забывает об этой концепции. Высказывать какое бы то ни было суждение о Христе, быть равнодушным к тому, существовал ли он вообще, подвергать сомнению или отрицанию доктрины христианской веры – это грех, который не подлежит прощению, ибо «нет других богов, кроме Меня». Грешников ждут вечные муки, и если вы не исповедуете истинную христианскую веру, то просто обречены на отчаяние. На этом мысль Кьеркегора в отношении безусловного принятия других останавливается.
Глава 13. Мартин Бубер и принятие себя и других
На фоне остальных теорий безусловного принятия философия Мартина Бубера выделяется тем, что он рассматривает обретение «истинного» или «духовного» самопринятия через «истинное» принятие других – с помощью отношения Я-Ты. Можно ли с ним согласиться? Как и Ницше, Бубер был поэтом и в чем-то мистиком, поэтому мы никогда не можем быть до конца уверены в том, что на самом деле стоит за его словами. Но давайте попробуем разобраться.
