4. Несмотря на то что он улавливает суть (если не является автором) концепции безусловного самопринятия, Хайдеггер полностью упускает из вида все, что касается безусловного принятия других (БПД).
5. Он уделяет пристальное внимание онтологической природе Dasein (существования, бытия-в-мире, бытия-здесь), но опровергает его фактические и апостериорные (а значит, более вероятные) аспекты.
6. В своем мышлении Хайдеггер склонен к абсолютизму. Его предпосылки о бытии и существовании тавтологичны, а рассуждения о том, что некоторые «факты», следующие из его повторяющихся суждений, можно «доказать», – цикличны.
7. Судя по всему, Хайдеггер не понимает, что к тревожности и желанию оценивать себя приводит не сам факт человеческого существования в мире вероятностей, но то, что люди настойчиво требуют, чтобы у них были определенность и полная безопасность, которые невозможны в несовершенном, неопределенном и призрачном мире.
Из моего предвзятого отношения к Хайдеггеру и его философии видно, что многие из его взглядов так и остались для меня загадкой. Я могу заблуждаться или быть несправедливым в своих высказываниях об этом авторе. И все же посмотрим, к чему приведут мои пристрастные размышления о некоторых идеях Хайдеггера, изложенных в книге «Бытие и время».
«К существу личности принадлежит, что она экзистирует лишь в совершении интенциональных актов, она таким образом сущностно не предмет»
[27].
Если я существую только тогда, когда намереваюсь что-то сделать, то разве я перестаю существовать, находясь в коме? Нет. Пусть и в меньшей степени, но я все еще существую. Активно я существую тогда, когда у меня есть намерения, но ведь я могу существовать и пассивно. Наличие намерений, скорее всего, указывает на то, что я существую, но, существуя, я не обязан иметь намерения. В коме можно находиться годами. Слово «существование» не подходит для того, чтобы быть связанным с намерением. Эти понятия в некоторой степени, хоть и не полностью, совпадают. Находясь в коме, я могу не существовать для других (если они себя не обманывают), но не в принципе. Даже если у окружающих нет связанных со мной намерений, мое тело, находящееся в коме, существует. А разве это не часть меня? И как быть с тем, что я могу выйти из комы и вернуться к действиям? Означает ли это, что я начну существовать больше?
«…Вопрос о бытии… остается стимулом всякого научного искания».
Если я мыслю (научно или нет), то, по всей вероятности, существую, так как работа мозга – это один из признаков жизни. Но это лишь часть жизни. Впав в кому, я все еще живу. Можно ли быть живым и не думать (быть в коме)? Да, но не таким живым, как при активном мыслительном процессе. Можно ли быть живым и ничего не чувствовать, или быть в оцепенении, или в глубоком сне? Да, но не таким живым, как когда чувствуешь. Похоже, есть степени думания, чувствования и проявления активности, которые делают меня более или менее живым. Существование или бытие, по-видимому, можно классифицировать по уровню жизнеспособности.
«…Выражение „бытие-в-мире“… показывает, что им подразумевается единый феномен. Эта первичная данность должна быть увидена в целом».
Почему? Почему бытие не может существовать в раю или в аду? Или даже само по себе? Если у меня есть душа (или дух), то должен ли быть мир, в котором она могла бы существовать? Зачем душе без телесной оболочки нужен мир? Если ее место на небесах, то это и есть ее мир, но мир ли это на самом деле? Почему моя душа в какой-то момент существует, а потом, позже, перестает существовать? Если она существует сегодня, означает ли это, что она должна существовать вечно? И доказывает ли это, что у меня есть душа или что она должна – кроме как по определению – быть вечной? Если моя душа должна существовать где-то, но для нее нет места нигде (даже в чистилище), доказывает ли это, что она не может существовать, поскольку у нее нет бытия-в-мире (Dasein)?!
«…Есть всегда-длящееся остающееся».
Иллюзия или самообман может длиться вечно. Так ли это? Предположим, у человека есть иллюзии, но он умирает. Что происходит с его заблуждениями? Они остаются? Может ли он убедить других, что они все еще во власти иллюзий? Если мы постоянно убеждаем себя в том, что Бог существует, доказывает ли это его существование? А как насчет дьявола?
«…Перед чем ужасается ужас, есть само бытие-в-мире».
Нет. К тревоге, скорее всего, приводит потребность в определенности: все всегда должно быть в порядке, а вы – получать только то, что хотите, и не иметь повода для беспокойства. Если заменить острую нужду в определенности на желание ее иметь, то можно сказать себе так: «Очень плохо не получать то, что я хочу, или получать то, что мне не нужно. Мне это не нравится, но не приводит меня в ужас, а значит, меня не пугают мои страхи».
«И лишь поскольку ужас подспудно всегда уже определяет бытие-в-мире, последнее как расположенно-озаботившееся бытие при „мире“ способно страшиться».
Нет. На физиологическом уровне на нас оказывает влияние сильное чувство страха, но не легкая тревога. А экзистенциальная тревога может быть легкой.
«Экзистенциальность сущностно определена фактичностью».
Но ведь присутствие или бытие-в-мире тоже определено онтологией. Получается, что и онтология определена фактичностью?
«Поскольку бытие-в-мире есть в своей сути забота».
Забота о людях? Или обо всем подряд? К тому же забота может быть как ненавязчивая, так и тяжкая. А если вы какое-то время находитесь в коме, как вы проявляете заботу? Присутствуете ли вы в бытии-в-мире? Или просто в бытии?
«Самостность… считывается только с… собственности бытия присутствия как заботы».
Если вы не способны быть собой в своем проявлении заботы или по природе своей безразличны, означает ли это, что у вас нет Я? Или что ваше Я неким образом ограничено? Предположим также, что вы заботитесь только о себе? Такой заботы достаточно?
«Ужас, напротив, возникает из самого присутствия».
Ужас возникает уже только потому, что мы есть? А если предположить, что наше присутствие здесь может не быть абсолютным, безупречным и не бесконечным?
«Происходящее „с ним“ [фактичным присутствием] оно ощущает как события „во времени“».
В общем, да! Как часто мы вспоминаем о времени? А ведь ощутить его можно, главным образом, через осознание. Всегда ли мы его осознаем? Находясь в пространстве и времени, чувствуем ли мы последнее? Ведь чаще всего мы даже не замечаем, как оно проходит. А оказавшись в коме, связь со временем и вовсе можно потерять.
