Однако надо было обладать большой смелостью, чтобы действительно «донести», когда почти вся школа поддерживала драку, и те девчонки, за которыми закрепилась репутация предательниц, сделав пару уверенных шагов к дверям школы, останавливались в нерешительности и обменивались колкими замечаниями по поводу наблюдавших за ними «свиней-мальчишек».
Девочки не присутствовали при драках, поскольку это зрелище считалось слишком грубым для их утонченных натур, но всегда наблюдали издалека и взволнованно чертыхались, как рассказывала мне Мэгги Маллиган.
Мэгги всегда приходила посмотреть на драку. К выгону Джексона она шла вместе с окружившей меня толпой и, воспользовавшись случаем, чтобы заверить меня в своей верности, быстрым шепотом сообщила:
– Если он побьет тебя, я отлуплю его сестру.
Никакие другие слова не выразили бы ее преданность яснее.
– Я с него шкуру спущу, – уверенно заявил я.
У меня не было сомнений в исходе драки. Я был скорее заинтересованным наблюдателем, нежели главным действующим лицом. Все приготовления осуществляли мои сторонники. С самого начала было ясно, кто за кого болеет. Каждый мальчик был спрошен напрямую, на чьей он стороне, и выяснилось, что ученики разделились примерно пополам.
Поначалу Стив Макинтайр с презрением отнесся к моему предложению драться на палках, но увидев, в какой восторг оно привело присутствовавших при нашем разговоре мальчишек, уже не мог отказаться, особенно после того, как я обозвал его трусом и «заклеймил», трижды стукнув по плечу и пропев:
– Раз-два-три, со мной боишься драться ты!
Итак, остановились на палках, и Фредди Хоук выстругал мне отличную палку. Он уверенно сообщил мне, что акации, с которой он ее срезал, не касались жуки-короеды. Палка была три фута в длину, с утолщенным концом.
– Держи ее за тонкий конец, – наставлял меня Фредди. – Размахивай так, будто собираешься бить корову. Стукни его по уху, а потом еще раз по носу.
Я с уважением прислушивался к советам Фредди, поскольку был уверен, что он знает все на свете.
– По уху – это хорошо, – согласился я.
Шпионы передавали информацию из одного лагеря в другой, и до нас дошли слухи, что Стив собирается бить сверху вниз, «как будто колет дрова!». «Управлюсь в два удара, – будто бы хвастался он. – Я тресну его, а он треснется о землю».
– Черта с два! – презрительно воскликнул Фредди в ответ на эти сведения, полученные из надежного источника. – А Алан что, по-вашему, будет сидеть сложа руки?
Мои секунданты – Фредди и Джо Кармайкл – измерили обе палки – наше оружие, чтобы ни у кого из нас не было преимущества и все проходило по-честному.
Сторонники Стива окружили его плотным кольцом, когда все мы собрались у огромного пня на выгоне Джексона. Мэгги Маллиган полагала, что Стив выглядит так, будто вот-вот сбежит с поля боя. Но Фредди с ней не соглашался.
– Лучше всего он дерется, когда его взбесишь, – сказал Фредди. – А он пока еще не бесится.
Прежде чем мы со Стивом сели друг против друга, Стив снял куртку, закатал рукава рубашки и поплевал на руки. Это произвело впечатление на всех, кроме Мэгги Маллиган, которая сочла, что это он «для форса».
Я не стал снимать куртку, потому что рубашка у меня была дырявая и я не хотел, чтобы Мэгги Маллиган это увидела. Но на руки я тоже поплевал, просто чтобы показать, что знаю порядок, потом поджал под себя ноги, как это делают чернокожие, и взмахнул палкой в воздухе, подражая мистеру Такеру с тростью в руках.
Закончив плевать на руки, Стив уселся напротив меня так далеко, что я едва мог до него дотянуться, поэтому наши секунданты заставили его передвинуться поближе. Теперь мне было легко его достать, и я объявил, что готов к бою. Стив решил, что тоже готов, и тогда Фредди дал нам последние наставления.
– Главное, запомните, – сказал он, – ни слова старику Такеру об этом.
Все пообещали ничего не рассказывать старику Такеру, и Фредди выкрикнул:
– Начали!
И тут же Стив ударил меня палкой по голове. Удар пришелся по волосам, затем палка скользнула по щеке и содрала кожу. Это было так неожиданно, что Стив успел ударить меня еще раз по плечу, прежде чем я сообразил, что драка началась.
Ослепленный яростью, я начал наносить удары, которыми, по словам Мэгги Маллиган, можно было свалить быка.
Стив откинулся на спину, стараясь увернуться от них, но я наклонился вперед и продолжал колотить его, пока он пытался откатиться в сторону. Из носа у него хлынула кровь, и он так завизжал от боли, что я невольно помедлил, но Фредди Хоук крикнул:
– Кончай с ним!
Я снова начал колошматить Стива, выкрикивая после каждого удара:
– Хватит с тебя? Хватит с тебя?
И вот наконец, воя от боли, он закричал:
– Хватит!
Джо Кармайкл стоял рядом со мной, держа мои костыли, Фредди помог мне подняться и встать на них. Я дрожал, как молодая лошадь. Лицо саднило, к нему было больно прикоснуться, а на голове наливалась огромная шишка.
– Я его побил, правда? – спросил я.
– Ты задал ему жару, – сказала Мэгги Маллиган и, наклонившись ко мне, с тревогой спросила: – А как твоя «плохая» нога?
Когда я пришел домой, отец с матерью ждали меня у ворот. Отец сделал вид, что чинит их, и, дождавшись, когда остальные ребята пройдут по дороге, быстро подошел ко мне и, едва сдерживая волнение, спросил:
– Ну, как дела?
– Я его побил, – сказал я. Мне почему-то хотелось плакать.
– Молодец! – сказал отец и с тревогой осмотрел мое лицо. – Здорово он тебя отделал. Выглядишь так, будто под молотилкой побывал. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
Он протянул мне руку.
– Пожми, – сказал он. – У тебя сердце быка.
Пожав мне руку, он сказал:
– Мама тоже хочет ее пожать.
Но вместо этого мама крепко обняла меня.
На следующий день мистер Такер, увидев мое лицо, тут же вызвал меня к доске и отстегал тростью. Стива он тоже избил, но я вспоминал слова отца о том, что у меня сердце быка, и не плакал.
Глава семнадцатая
Джо Кармайкл жил неподалеку от нас. После школы мы почти не расставались. По субботам мы всегда вместе охотились, а в будние дни по вечерам ставили капканы, которые проверяли каждый день рано утром. Мы знали имена всех птиц в буше вокруг наших домов, знали их повадки, места их гнездовий, и у нас обоих была коллекция яиц, которые мы хранили в картонных коробках, наполовину заполненных отрубями.
У Джо было свежее, румяное лицо и застенчивая улыбка, располагавшая к нему взрослых. Здороваясь с женщинами, он всегда учтиво снимал шапку и готов был услужить любому. Он никогда не спорил, а просто упрямо придерживался своего мнения, хотя никогда не пытался отстаивать его.
