— Вот блядь! — ругнулся ублюдок, когда в порыве отчаянной злобы Таня сумела-таки оцарапать его.
Он бы долго боролся. Однако напарник, подгоняемый криками главаря, решительно внёс свою лепту.
Её за шкирку выволокли на улицу и, не давая опомниться, потащили в сторону близлежащей постройки. Кирпичное здание не выделялось особыми архитектурными изысками. Это мог быть жилой дом, или просто сарай, приспособленный для содержания пленниц.
Конвоиры тащили её с двух сторон, и Таня едва успевала за ними. Она спотыкалась, семенила ногами, но уже не пыталась узнать свою участь. Теперь стало ясно, что они — всего лишь «курьеры», которым было поручено доставить груз. А вот кому он предназначался? Тот, скорее всего, ждал внутри.
Глава 13
Помещение, куда её втолкнули, закрыв снаружи дверь, оказалось довольно уютным. Добротная мебель, приятные глазу оттенки. Но для Тани гостеприимство этой комнаты выглядело притворным. Она оценила ситуацию, заприметив в дальнем конце ступени, ведущие на второй этаж. Диван был пуст, и каждый угол хорошо просматривался от двери. Таня прошла в центр комнаты. Она огляделась в поисках камер слежения, но кроме лепнины на потолке ничего не нашла.
Поверх скатерти на столе стояла большая корзина с фруктами. Краснобокие яблоки соседствовали в ней с виноградом. А в центре композиции восседал ананас. Диковинный фрукт, который Тане доводилось пробовать лишь однажды, ещё в детстве. Тогда он потряс её своим иноземным великолепием! Таня помнила до сих пор хрусткую мякоть и сок, от которого губы щипало.
Соблазнившись, она подошла. Просто чтобы убедиться, что фрукт не «липовый». Ковырнула острый кончик зелёного хохолка.
— Не думал, что ты уже здесь, — этот голос заставил её содрогнуться.
Таня медленно обернулась и одёрнула руку. Наблюдая, как из тени лестничного пролёта возникает фигура мужчины. Рубашка, та самая, в которой он щеголял этим утром, была распахнута.
— Хотел принять душ, ты со мной? — сказал он обыденным тоном.
Первый порыв, он же самый опасный, хотел прозвучать грубым выкриком. Благо, что голос пропал! Всё, что могла сделать Таня — это смотреть на него, беззвучно шевеля губами.
Оценив её замешательство, он произнёс:
— Ну а что? Ты не на работе, я уже не постоялец. Теперь нам никто и ничто не мешает.
Кажется, он, и правда не видел в происходящем ничего сверхъестественного. В отличие от Тани! Перед мысленным взором которой до сих пор стояла картина Димкиного избиения.
— Нельзя похищать людей, — свой собственный голос она не узнала.
— Ты о чём? — его рот изогнулся в усмешке.
— Вы избили моего парня, — чуть слышно напомнила Таня.
В ответ он лишь хмыкнул. Колкий взгляд пробежался по ней:
— Я никого не избивал!
— Ваши люди! — проговорила она.
Жесткий контур очерченных скул шевельнулся. Он, стиснув зубы, посмотрел на входную дверь.
— Серьёзно? Я никого не просил! — полный ярости взгляд в этот раз обнадёжил.
«Возможно, он тоже не в курсе?», — подумала Таня. Возможно, что жуткий спектакль на обочине — просто акт вандализма. Прислуга явно отбилась от рук и превысила полномочия! С надеждой она смотрела на Волкова. В его хищном лице ей померещилось сострадание. Вот сейчас он отпустит её, извинится, велит своим недоумкам «вернуть всё, как было»…
Но вместо этого он спросил:
— Так у тебя есть парень?
— Есть! — самоотверженно бросила Таня. — Он скоро приедет за мной!
Последняя фраза явно была лишней, и вызвала сдержанный смех.
Волков шагнул ей навстречу:
— Он же избит! Или у тебя их несколько?
По мере того, как он приближался, сердце её ускоряло бег. Таня пятилась, понимая, что в этой клетушке ей негде укрыться.
— Не подходите ко мне! — прокричала она, ища взглядом предмет, подходящий для самообороны. Но, кроме подушек и фруктов, ничего не нашла.
Он надвигался. Пока ещё неторопливо, смакуя, цедя каждый шаг.
— Не усложняй, — услышала Таня.
Стул, попавшийся ей на пути, был в роли щита. Руки дрожали от напряжения. Пятиться было непросто! Она рисковала споткнуться, упасть, и тогда…
Резкий выпад заставил её вскрикнуть. Таня метнулась в сторону, не позволив ему изловить себя. Но теперь стул лежал на полу, растопырив свои деревянные ножки.
— Что я вам сделала? — в отчаянии бросила Таня.
Он облизнулся:
— Пока ничего! Но надеюсь, что сделаешь.
От него веяло холодной решимостью. Он уже знал, что получит своё, но эта игра доставляла ему удовольствие.
— Тебе понравится, — заверил Волков. И в этот момент сходство с клыкастым прототипом стало особенно сильным.
У корзины с фруктами он замер. Посмотрел, выбирая. Затем вынул румяное яблоко, понюхал его, намереваясь откусить. Но почему-то не стал! А вместо этого бросил Тане. Сработал рефлекс! Она поймала, и на какой-то момент отвлеклась. Этого короткого мгновения было достаточно, чтобы Волков в два прыжка оказался рядом. Горячий озноб пробежался по телу, оставляя испарину.
— Не трогайте меня! — вскрикнула Таня, когда его руки оказались на талии.
— Хочешь, чтоб я ребят пригласил? — сказал он серьёзно. И снаружи, подтверждая его слова, послышались пьяные вопли.
Таня стояла в кольце его рук. Мужские ладони неспешно блуждали по телу. Пока что эти прикосновения были ласкающими. Но в следующее мгновение он подхватил её бёдра, разводя их в стороны. И усадил на столешницу. Таня ахнула и машинально упёрлась ладонями в грудь. Мышцы его были, словно броня, пуленепробиваемые.
— Ну! Чего ты упрямишься? — хмыкнул он удивлённо.
Кусочек голого тела между полами белой рубашки был разрисован. В ворохе змеиных хвостов и загадочных знаков она успела заметить русалку. Подводная дева сидела, держась за трезубец, смиренно внимая речам двуликого монстра. Голова закружилась, и она прикусила губу. Димкин голос возник так не вовремя. Он прокричал ей:
— Русалочка! — и замолчал.
И снова! Кровь на земле, звуки ударов и приглушённые стоны. Болезненный приступ бессилия и жалость к себе. К Димке! К его дребезжащему мотику, что лежал на боку, как поверженный старец. Нет, такое уже не стереть, не исправить!
Таня зажмурилась, она отвернула лицо. Но слёзы уже просочились наружу. Взамен состраданию, пробуждая в сердце мучителя животный инстинкт.
— Наша Таня громко плачет, — нараспев декларировал Волков, — Уронила в речку мячик. Тише, Танечка, не плачь! Не утонет в речке мяч.
