Мужчина отвлёкся, словно заметил её только что. Он выронил ручку:
— Есть небольшая проблема.
Вид у него был слегка озадаченный. Было трудно понять: он стесняется, или боится?
«Вымогатель», — подумала Таня и, сделав неимоверное усилие над собой, произнесла:
— Если нужны ещё деньги, я принесу!
— Ну, причём здесь… — он запнулся. — Таня, ваша мама больна!
Не выдержав, Таня повысила голос:
— Я знаю! И потому привезла её к вам!
Доктор вздохнул, снял очки. Он потёр переносицу и сказал, глядя в стол:
— Понимаете, Таня, у вашей матери рак.
Он продолжал говорить, но Таня не слышала. Она смотрела на красочный постер, где семья из четырёх человек делила одно одеяло. Наружу торчали их ступни. Большие — отцовские, изящные — мамины, ещё одни — маленькие и самые мелкие. Странная мысль посетила её! Ведь пол детей по ступне понять невозможно. Кто из них старше: сестра, или брат? Или это две девочки?
— Татьяна, вы меня слышите? — землистого цвета лицо опять возникло перед глазами, — Вы же сумели уговорить её на операцию? Я уверен, она вас послушает! К сожалению, мнение доктора вашу мать не волнует.
Таня взглянула на стол, с удивлением обнаруживая у себя в руке какие-то бумаги. «Анализ крови: Смирнова А.Т.», — прочитала она.
— Я не могу вам сказать, насколько серьезна ситуация. Это не мой профиль, — проговорил доктор, — Но я могу направить вас в клинику онкологии.
Он снова надел очки и пододвинул визитницу. Подставка была из мрамора. Но часы в золотом ободке стояли на месте, а держатель для ручки был пуст. Постамент, на котором умещалась конструкция, венчала какая-то надпись. Она не успела прочесть её.
— Вот, возьмите, — он вручил ей картонку, — Здесь телефон приёмной. Вы можете записаться пока, а я выпишу вам направление.
Таня тупо смотрела на буквы, а те плыли, сливаясь в одно бесформенное пятно. Как и слова доктора! Каким-то из них удавалось пробиться сквозь туманную занавесь. Но, вырванные из контекста, они продолжали парить в её сознании, как в невесомости: «уровень лейкоцитов», «гемоглобин», «показатель СОЭ»…
Дверь кабинета открылась. И вслед за медсестрой вошла полная женщина. Она оскорблено сощурилась, увидев, что Таня до сих пор здесь.
— Я уверен, что ваша мама поправится, — сказал в заключение доктор.
Его глаза излучали сочувствие. И Тане так захотелось спросить, как это делала Леська: «Обещаешь?». Вместо этого она взяла себя в руки и встала, освобождая место для другой пациентки. Та немедленно заняла его, усадив свой обтянутый зад.
Глава 22
По коридору Таня брела, глядя под ноги. Интерьер частной клиники, который прежде служил образцом и гарантом, теперь перестал значить что-либо. Ни огромные кадки с монстерами, ни уютные кресла уже не вселяли надежду на лучшее! Она остановилась напротив куллера. Машинально взяла пластиковый стакан. Пузырьки внутри этой ёмкости напоминали ей море. Прохладное и безмятежное! Промочив пересохшее горло, Таня двинулась в направлении двери. За которой, судя по надписи, находился стационар.
Восходящее солнце пробивало насквозь. Похожий на променад коридор расстилался узором квадратиков глянцевой плитки. Рядом с каждым из двухметровых окон, стоял громоздкий цветок. А вдоль стен тянулись скамейки. Медсёстры, как ангелы в белых халатах, появлялись в нём ненадолго, чтобы снова исчезнуть в лабиринте дверей. Несколько женщин в пижамах, как ни в чём не бывало, болтали, делясь накопленным опытом.
— Меня кесарили, вот это была операция! А это так, ерунда, — с вызовом бросила первая.
— Не скажи! — возразила другая. Они сидели в домашней одежде. Словно соседки, вышедшие за солью. И Таня, в бахилах и джинсах, ощутила себя чужаком.
Рядом с палатой под номером восемнадцать она остановилась. За всю свою жизнь Таня лежала в больнице всего лишь однажды. С пищевым отравлением, ещё в раннем детстве. Сама она помнила смутно! Но мама всегда говорила, что с тех самых пор у неё появилась любовь к манной каше.
Тогда ещё жив был отец. Их положили в инфекционку, где перечень доступных продуктов был ограничен. За то каждый день в передачках она находила сюрпризы: забавные карикатуры, ракушки, открытки. Так папа общался с ней! Теперь всё это кануло в небытие, вместе с их старым домом. Злость за продажу которого не отпускала её уже несколько лет…
Приоткрыв дверь палаты, Таня прислушалась. Отчим с Олеськой уже были здесь. Мать первой ему позвонила, чтоб сообщить о своём возвращении. Боялась, что он на радостях станет бухать раньше срока. Отчим, конечно, расстроился. А Таня вообще была в шоке! И только Олеську несказанно обрадовала новость о том, что мама скоро вернётся домой.
Таня сделала вдох и вошла. Мать сидела на широкой больничной постели. Ноги её были под одеялом, а на коленях лежал Олеськие дневник. Она слюнявила палец, листая его, и громко цокала, отыскав что-нибудь нехорошее. Сестрёнка тем временем, постигала азы медицины, пытаясь понять, как устроена капельница.
— Олеся, ничего там не трогай! — прикрикнула мать.
Сестра насупилась. Но увидев Таню, мгновенно вернула себе позитивный настрой.
— Доброе утро! — бодрым голосом поздоровалась Таня.
— Наконец-то, — вместо приветствия фыркнула мать.
Одноразовая сорочка, какие обычно используют для операции, была велика. Из широкой горловины торчала гусиная шея.
— Мам, я на секунду, — добавила Таня, взглянув на часы.
— Ты была у врача? — воинственно бросила мама. И Таня представила, как несладко пришлось ортопеду.
— Да, — кивнула она.
— Что говорит? — мать покосилась на Лесю, давая понять, что сестра не в курсе происходящего.
— Говорит, что надо ещё полежать, — беззаботно сказала Татьяна.
Мама отбросила Леськин дневник:
— Мне что, больше нечем заняться, как только лежать здесь?
Таня вздохнула, призывая на помощь всю свою выдержку:
— Он настаивает! Говорит, что в твоём состоянии…
— Ты тоже поверила в эту чушь? — мама вспылила. И, словно ребёнок, сложив на груди свои тонкие руки, уставилась в пустое пространство.
Таня закрыла глаза. Она осознала, что бой предстоит не на смерть, а на жизнь. Да, она уболтала мать лечь в больницу! Но операция на ноге — это разовый акт, а вот то, что им предстоит…
— Леся, сходи, проверь, как там папа, — сказала она сестре.
Но Леська махнула рукой, продолжив вести «репортаж» из больницы.
— Да нормально с ним всё, — она сделала серию снимков на фоне стены.
