Таня вскинула голову.
— А если он предложит тебе целую гору сокровищ? — спросила она, подпирая рукой подбородок.
Димка нахмурился:
— Насколько большой будет эта гора?
Таня задумчиво прикусила губу.
— С меня ростом, — предположила она.
Он помолчал, вероятно, пытаясь представить себе такую махину.
— Всё равно не отдам, — убеждённо мотнул головой и подсел к ней поближе.
Снаружи вскрикнула птица, и что-то большое нырнуло обратно в озёрную гладь.
«Наверное, Водяной», — подумала Таня. У Димки под боком было тепло и уютно. Сон накатывал мягкими волнами. Сквозь них Тане вдруг померещилось, что кто-то сказал: «Я люблю тебя», и накрыл её пледом.
Глава 41
Мужская ладонь наотмашь ударила по лицу. Таня вскрикнула, голова её запрокинулась, а в глазах помутнело. Удержав равновесие, она сумела-таки не упасть. Хотя, куда ещё ниже? Она ведь и так стояла перед ним на коленях! Рогозин взирал свысока. Полы его рубашки были распахнуты, подтянутый торс, поросший светлыми волосками, сокращался от напряжения.
— Ты плохо стараешься, — процедил он сквозь зубы.
Таня всхлипнула, прижимая рукой пострадавшую щёку. Казалось, что после такого удара на лице неминуемо останется след. Как идти на работу с фингалом под глазом?
Между тем, войдя в раж, он схватил её волосы. Оттянул, вынуждая взглянуть ему прямо в глаза. Сейчас они были наполнены дикостью! Она не могла уяснить, как способен один человек воплощать в себе столько немыслимых качеств. Спокойный на публике, рядом с ней Рогозин становился неистовым. Порой ей казалось, что какая-то малость отделяет его от окончательного перевоплощения. Однажды человеческая оболочка разверзнется, и он явит миру своих внутренних демонов.
— Соси! — он взял рукой член и притянул её ближе.
Таня зажмурилась. Она открыла рот, ощущая, как влажный конец проникает в неё. Головка скользнула по нёбу и упёрлась во что-то, провоцируя рвотные спазмы. Он извлёк его, чуть потряс, проверяя на стойкость. И опять запечатал ей рот! В этот раз получилось взять глубже. Она ощутила, как член упирается в горло. И вдохнула, прежде чем он перекрыл кислород.
Стон наслаждения прозвучал над головой. Пальцы его запутались в Таниных волосах. Он надавил, не позволяя ей вырваться. Губы сжались у основания члена, и носом Таня уткнулась в его пропитанный соками пах. Он уже отымел её сзади! И вагинальная смазка осталась на члене, на яйцах, а теперь и у Тани на языке. Свой собственный вкус вперемешку с его генитальным амбре теперь ощущался повсюду.
— Ты плохо сосёшь! — подытожил Рогозин. Он «снял» её с члена и новая оплеуха, с ещё большим азартом, коснулась щеки.
Таня вскрикнула, она буквально повисла на волосах, которые до сих пор оставались в его кулаке. «Терпи», — приказала она себе и приподнялась на коленях, ослабляя нажим.
Пенис его увеличился вдвое и теперь был покрыт слоем вязкой слюны. Брать его в рот не хотелось! Но выбора не было. Кисти рук были связаны за спиной, а попытка сжать губы могла вызвать новую порцию гнева. Сквозь слёзы Таня видела, как он приближается. Пронизанный венами ствол с набалдашником. Рогозин его приподнял, демонстрируя яйца.
— Вылизывай! — приказал он безжалостным тоном.
Она проглотила слюну и с неохотой приблизилась к паху. Начинённые спермой мешочки были подвижными и горячими. Они перекатывались во рту. Когда она заглатывала один, то второй ускользал. Рогозин не брился, как делали многие. Он гордился своей шевелюрой, и теперь рот был полон лобковых волос.
— Языком работай, — рычал он, держа её крепче.
Яички болтались у неё перед носом. Она усердно лизала их, надеясь приблизить оргазм. Но финал этой сцены был ещё далеко! Рогозин опять оттянул её волосы, и направил к ней в рот затвердевший конец. Таня взяла его, крепко сжимая губами. Теперь он с трудом умещался во рту. Она задержала дыхание, в очередной раз готовясь к длительной схватке. Однако минет оборвался внезапно.
— Любишь сосать? — он сжал в кулаке её волосы, затем резко поднял и уложил лицом на постель.
Сам же устроился сзади, приноравливаясь. Рука по-хозяйски раздвинула бёдра, отыскав между ними заветную щель. Таня глухо застонала, когда твердый наконечник мужской плоти протиснулся внутрь. Он ритмично задвигался в ней, изучая вдоль и поперек разгоряченное влагой отверстие.
— Ах ты, маленькая шлюшка, — прошептал Рогозин и склонился над ней.
Таня вздрогнула! Член мужчины свободно ходил между створок, растирая горячую смазку. Жар, охвативший низ живота, нарастал. Она зажмурилась, прогоняя прочь навязчивые мысли. Но, чем сильнее двигался член, массируя лоно, тем реальнее становилось чувство собственной «непригодности». Сердце всхлипнуло, пропуская удары. Он был прав! Ведь она просто шлюха, в которую каждый желающий может излить своё семя.
Рогозин рычал, сминая пальцами нежную плоть. А Таня думала лишь об одном! Она представляла их первый секс с Димкой. Где он случится? На пляже? В лесу? Или в домике Водяного? Как он будет её целовать, и какие слова прошепчет ей на ухо после оргазма? Она собиралась отдаться ему в эту пятницу. Она собиралась позволить ему в себя кончить…
— Ммммм, — Рогозин извлёк свой конец. С громким чмоком вагина его отпустила, и потоки горячего семени забрызгали простыню.
Он лежал на спине, дожимая остатки, а Таня осталась лежать вниз лицом. Без его разрешения она не смела подняться!
Послышался вздох и надтреснутый голос сказал ей:
— Вставай!
Он потянул за верёвку и руки, затёкшие от долгой неволи, наконец-то расслабились. Таня потёрла запястья. Чувствуя головокружение, она встала на ноги, и медленно двинулась в сторону ванной. Сейчас она смоет с себя этот новый позор и уйдёт! Только то, что осталось внутри, не получится смыть.
Из отражения в зеркале на неё смотрело хрупкое существо. Сквозь бледную кожу светились ниточки вен. Макияж представлял собой месиво из теней, помады и туши. Губы припухли и раскраснелись. Под глазами лежали упрямые тени, скрыть которые было труднее всего.
Удивительно, но и в этот раз его экзекуции не оставили след! Хотя, когда он бил по щекам, ей казалось, что лицо превратилось в синяк. Она потрогала шею, где над острой ключицей пылал ярко-алый засос. С трудом расчесала волосы, стараниями Рогозина превращённые в спутанный ворох. И залезла под душ.
Глава 42
Танины чувства к нему было трудно назвать неприязнью. Когда он касался её, то тело невольно ему отвечало. Но каждая встреча была пропитана страхом! Его власть ощущалась в деталях: в том, как он смотрит, как одним лишь кивком позволяет ей говорить. Она находилась в плену! Только плен этот был добровольным.
