С каждым визитом в больницу уверенность в том, что мама поправится, крепла. Таня знала, что это положит конец их общению с Рогозиным. Раньше она воображала, как расстанется с ним. Как однажды объявит, что это — последняя встреча. А теперь, когда заветный момент становился всё ближе, она перестала воображать. Подобные метаморфозы пугали. Таня сама не понимала, что с ней происходит! Она пыталась ответить себе на вопрос — почему?
Ведь она не любила Рогозина, и мыслями всегда была далеко от него. На свидание с ним она шла, как на казнь. Он просто имел её, как какую-то вещь! Надевал и снимал, оставляя лежать на полу. Она никогда не питала надежд относительно будущих планов. Зная заранее, что Рогозин забудет её, как только закроется дверь. Но в то же время она понимала… Понимала, что будет скучать по нему!
Таня смыла с себя его запах, почистила зубы. Одежда осталась в гостиной, и теперь ей пришлось обмотать себя полотенцем. Беглым взглядом Таня скользнула по лицу в зеркале. Смотреть на себя не хотелось! Как будто то, что случилось за дверью до сих пор отражалось в глазах. Она вышла, придерживая узелок на груди. После ванной тело быстро остыло и она начала замерзать. Обведя взглядом комнату и не обнаружив Рогозина, Таня пошла одеваться.
Ещё один фешенебельный номер не отличался каким-то особым декором. Всё те же приятные глазу оттенки, на стенах — картины природы, а на полу — ковролин. Ступая на цыпочках, Таня прокралась в гостиную. Платье в стиле Шанель лежало у ног неопознанной серой массой. Бюстгальтер валялся в другом конце комнаты, а трусиков не было видно. Она начала вспоминать, в какой последовательности он снимал с неё одежду. Трусы в любом случае были последними, а значит, они находились где-то в районе кровати. Она одела то, что сумела найти, и отправилась на поиски трусиков.
Рогозин вернулся с балкона, прихватив с собой отголоски табачного дыма.
— Как протекает лечение? — звериный акцент растворился, и теперь его голос звучал деловито.
Таня нахмурилась.
— Откуда вы знаете? — пролепетала она.
Рогозин сунул руку в карман и улыбнулся, нащупав там что-то.
— Я всё про тебя знаю, — сказал он обыденным тоном.
Она опустила глаза, чтобы он не прочёл в них испуг.
— Спасибо, мама идёт на поправку, — ответила вежливо.
Рогозин кивнул:
— Я рад!
— Когда её выпишут, мы с сестрой переедем домой, — зачем-то сказала Таня.
Он посмотрел на неё равнодушно:
— Ты можешь остаться.
Таня хмыкнула:
— В качестве шлюхи?
— В качестве любовницы, — поправил Рогозин.
— Что в принципе одно и то же, — сказала она и продолжила поиски.
— Вот это ищешь? — он вынул руку из кармана, и в воздухе, цепляясь тонкой тесёмкой за палец, повисли Танины трусики.
Она кивнула:
— Можно?
Рогозин сгрёб пальцами ткань и сжал в кулаке:
— Пожалуй, оставлю себе.
Таня машинально одёрнула юбку. В присутствии этого мужчины она всегда ощущала стеснение. Как будто это не он только что делал с ней гадкие вещи!
— Ты не волнуйся, Дениска присел, — проговорил Рогозин.
— К-куда? — она удивлённо вскинула брови. Призрак Волкова преследовал её до сих пор. Теперь Таня звонила сестре по три раза на день. И не приведи Бог, чтобы та не взяла трубку!
— В тюрьму, — Рогозин спрятал в карман её трусики.
Таня топталась на месте.
— А… за что? — наконец-то решилась она уточнить.
Он ответил пространно:
— За дело!
Таня молчала. Вопрос: «За какое?» так и не прозвучал.
Вместо этого она спросила:
— И надолго?
Рогозин пожал плечами:
— Как пойдёт.
Он был мастером лаконичных ответов, отбивая тем самым охоту продолжать разговор.
Таня уже собиралась уйти, как вдруг он спросил:
— Почему ты умолчала об изнасиловании?
Её словно током ударили! Таня застыла, боясь посмотреть на него.
— Я… я не знаю. Мне было стыдно, — сказала она, глядя в пол.
Рогозин вздохнул тяжело:
— Послушай, я понимаю, что это весьма неприятно. Но мне нужно знать, какие вопросы он тебе задавал?
— Я не помню, — Таня пожала плечами, хотя отчётливо помнила каждый вопрос.
— Хорошо, — терпеливо продолжил Рогозин, — Тогда скажи мне, это был обычный секс, или анальный?
Вздох удивления слетел с её губ! Может быть, дальше он спросит, сколько раз она кончила…
— Хорошо, — судя по голосу, запасы его терпения подходили к концу.
Но Таня упорно молчала. Тогда Рогозин спросил, уже не надеясь получить от неё хоть какой-то ответ:
— Это было несколько раз?
— Один, — ответила Таня.
Рогозин оживился, вынуждая её вернуться назад, в недалёкое прошлое.
— На кровати? — продолжил он свой допрос.
— В прихожей, — коротко бросила Таня, и детали произошедшего опять причинили ей боль.
С тех пор каждый раз, когда Олеська брала в руки куклу, ей грозил нервный срыв. Хотелось убрать её с глаз долой! Но сестра обожала игрушку, и каждый утро меняла ленты в её волосах.
— Он спрашивал, сколько вы платите мне, — вдруг сказала она.
Рогозин уставился с интересом:
— И ты сообщила?
— Нет, — Тане вдруг стало так стыдно. В отличие от многих девушек, она знала себе цену. И цена эта была неизменна.
Он прошёлся по комнате и встал у окна. Не отнять, картина была живописной! Меж танцующих штор Рогозин смотрелся, словно капитан корабля. Казалось, что там, за окнами, плещется море…
— Значит, хотел сделать мне больно, — проговорил он задумчиво и перевёл взгляд на Таню.
Она поймала его, и что-то совсем незнакомое померещилось ей в этом взгляде. Рогозин смотрел на неё, но как будто насквозь! Тане вдруг показалось, что у неё за спиной стоит кто-то другой, ещё один собеседник, к которому он обращается.
— Что ж, у тебя получилось, — сказал он ему.
Спрятав свой гонорар, Таня ушла. Неприятный осадок, оставленный этой беседой, очень скоро рассеялся. Сидя в машине и слушая ночное радио, она размышляла. Сегодня утром мама обмолвилась, что видела папу. Слава Богу, во сне! Решкой вверх у него на ладони лежала монета. Что это значит, понять было трудно. Таня знала одно — покойники просто так не приходят. Но, изучив толкования сонника, решила отставить тревогу.
«Видеть во сне мужа, который умер в реальной жизни, означает, что ваше поведение в обществе или при взаимодействии с другими людьми нуждается в пересмотре и улучшении», — гласило одно из таких. С этой трактовкой было трудно поспорить! Мать терроризировала персонал больницы, и медсёстры, возможно, тянули жребий, выбирая, кто на этот раз будет в «зоне её поражения». Эмоциональные срывы были одним из последствий лечения. Однако наравне со стабильным движением в лучшую сторону, они казались пустячными…
