Анонимный звонок поступил в регистратуру после полуночи. Некий мужчина сообщал о том, что в сквере неподалёку им было найдено тело. Медики, приехавшие по указанному адресу, были шокированы находкой и призвали на помощь полицию. Тело девушки, завернутое в кровавую простынь, не подавало признаков жизни. В больницу она поступила в крайне тяжелом состоянии! Полночи врачи боролись за жизнь пациентки. Хирург пояснил, что, вследствие аборта, у неё возникла большая кровопотеря.
«Аборта?», — думал Энтони.
— Мне очень жаль, мистер Торрес, — произнёс мужчина в очках, — Скорее всего она больше не сможет родить.
— Плевать, — бросил Тони.
Кэтрин была жива. Она просто уснула. И хотя теперь её палата находилась под охраной, но сам он дежурил там денно и нощно. А когда уезжал, то продолжал держать руку на пульсе. Желая быть рядом, когда Кэтрин проснётся.
На ум приходила одна из многочисленных ссор. Однажды, вконец обнаглев, его жена потребовала гарантий! А именно, внести в договор новый пункт о том, что, в случае развода ребёнок может остаться с матерью.
— Это законно! — возмущалась Кэтрин.
«Хрен тебе, сука», — думал Энтони.
Но вслух говорил:
— Я приму к сведению.
— И ещё про отель…, — продолжала она.
Тони, сцепив зубы, слушал.
— Я собираюсь к Аните на фестиваль, — как-то раз объявила Кэт.
— Ты не поедешь, — отрезал Тони.
Реакция Кэтрин была молниеносной! Сначала она возмущалась, демонстрируя навязанные подругой феминистские принципы. Потом пригрозила уходом. Но, вспомнив о том, что поправки к договору ещё не вступили в силу, начала плакать. В порыве нежности Тони обнял её. Надеясь на продолжение, он потянулся к её влажным губам.
Но Кэтрин его оттолкнула.
— Это всё из-за беременности? — спросила она.
— Что? — отодвинулся Энтони.
— Ты мне всё запрещаешь! Я как будто в тюрьме в этом доме! — раздался ещё один всхлип.
Он хмыкнул:
— А в конуре у твоей тётки получше? Принцесса, мать твою!
Кэтрин метнула в него ненавидящий взгляд.
— Если б не этот ребёнок…, — начала она.
Но Тони прервал:
— Если бы не этот ребёнок, то тебя бы здесь уже не было!
Он отвернулся спиной, чтобы не видеть её. Чтобы дать ей возможность осмыслить. А сам задумался — так ли это? Теперь он знал точно, что нет! И больше всего на свете ему хотелось опять посмотреть ей в глаза. А ещё… В глаза брату! Перед тем, как он пустит пулю ему прямо в лоб.
Майк бросил её умирать! Перед этим извлёк эмбриона. А ещё раньше… трахнул. Врач сказал, что внутри у неё обнаружились следы семенной жидкости. И полиция обязала его сдать анализ. Ведь в числе подозреваемых находился и сам Энтони Торрес. Бред! Но какая-то газетёнка брякнула, будто Тони и есть главный злодей. Остальные подхватили. И вскоре весь интернет пестрил заголовками, вроде: «Сын миллионера трое суток держал супругу в подвале».
Но Тони их не читал. Он изучал синяки на запястьях. Майк связал её, накачал наркотой. Только вот до, или после того, как насиловать? Сидя по вечерам рядом с Кэтрин, Тони выдумывал новые способы казни. Но братишка сбежал. Он был слишком труслив! Слишком жалок, с рождения.
В тот день, который Тони запомнил на всю свою жизнь, случилось два важных события. Одно из них — вечером. Когда он, с очередным букетом в руках, приехал в больницу. Симпатичная медсестра предложила ему свою… вазу. Хотя, судя по взглядам, была бы не против предложить и ещё кое-что. Тони мельком оценил её формы, упакованные в белый халатик.
— Может быть, кофе хотите? — ненавязчиво проговорила сестричка.
— Может быть, — бросил он с неприязнью.
Девушка вышла. И Тони остался один на один со своим «спящим ангелом». Пятые сутки Кэтрин спала летаргическим сном. Врач не пытался его напугать, говоря, что подобное может длиться годами. Он констатировал факт! Чтобы Тони готовился к худшему. И поэтому, когда он, глядя в окно, вдруг услышал её слабый голос, то не поверил ушам.
— Детка, — произнёс Энтони, склонившись на ней.
Кэтрин всё также лежала. Но глаза её были открыты. Зелёные и живые, они смотрели испуганно!
— Ты успел? — прошептала она.
— Да, — Тони коснулся губами холодного лба.
Она дрожала и была ещё слишком слабой. Но теперь она была с ним! Это всё о чём думал Энтони в тот самый момент запредельного счастья. Но длилось оно не долго! Скоро в дверь постучали.
— Да? — бросил он недовольно. Полагая, что это медсестра с обещанной чашечкой кофе.
Но на пороге стоял отец. Как всегда безукоризненный внешний вид говорил о том, что ради визита в больницу он отложил совещание.
— Кэтрин, ты очнулась? — с улыбкой заметил Пол Торрес.
— Только что, — пояснил Энтони.
— Я очень рад! — ответил отец. — Ты так напугала нас всех!
Кэт попыталась подняться.
— Здравствуйте, — выдавила она и снова обмякла.
— Выздоравливай, девочка, — попросил её Пол. — Можно тебя на минутку? — обратился он к Энтони.
Тони напрягся. Он не хотел оставлять её, но, взглянув на отца, понял, что тот приехал сюда неспроста.
За пределами больничной палаты текла своя повседневная жизнь. По коридору сновали медсёстры. Из приоткрытого окна доносился вой полицейской сирены. Кто-то рождался, а кто-то уходил в мир иной. Одни — по воле судьбы. А другие — по собственной воле…
Второе событие произошло несколькими часами ранее. Когда на дороге, в районе парка Форесталь де ЛаМекка одна из машин вдруг совершила вираж. И, забыв повернуть, на полном ходу отправилась в тёмную пустошь. Свидетели инцидента, все как один, утверждали, что водитель не справился с управлением. Он разогнался до ста, не оставив себе не единого шанса. И вылетел с трассы! В куске металла, искореженного падением с высоты, с трудом различили пикап. А в человеке с переломанной шеей только спустя пару часов опознали Торреса младшего.
«Надеюсь, тебе было больно», — думал Энтони. Он стоял, глядя в спину отцу. Пытаясь найти в себе хотя бы каплю сострадания. Но не чувствовал ничего! Ничего, кроме злости из-за того, что это не он отыскал его первым.
Всемогущий Пол Торрес молчал, глядя вдаль. Возможно, в этот самый момент, видя перед собой лицо нелюбимого сына.
— Это моя вина в том, что Майк стал таким, — его голос звучал без эмоций. Но сквозь привычную холодность в этот раз проступало и что-то ещё.
— Не только твоя, — бросил Тони.
Он не искал оправданий, ни себе, ни ему. Теперь не было разницы, кто виноват! В том, что Майк ненавидел обоих. В том, что Кэтрин уже никогда не родит. В том, что сам Энтони, за эти несколько дней, прожил целую жизнь.
