— Алексей, отпусти его… Задушишь.
— Я не виноват, я все расскажу! — Парень заплакал.
Анна кивнула. Взяв его за руку, ловко нацепила наручники и защелкнула их за спиной парня:
— Конечно, расскажешь…
Рыжий встрепенулся:
— Я скажу, как выйти на Санту… Это зачтется мне. Верно?
Анна и Алексей переглянулись.
Передав рыжего Долину, Анна снова активировала рацию, посмотрела на парня:
— Называй адрес… И если хочешь, чтобы тебе засчитали деятельное раскаяние и сотрудничество со следствием, то даже не думай врать…
Эпилог
Анна глубоко вздохнула. Прикрыв глаза, подставила лицо осеннему ветру, в этом городе такому теплому, что даже не верилось, что где-то уже зарядили дожди и почти наступила зима.
Они стояли на открытой площадке аэропорта в ожидании посадки.
Алексей улыбался рассеянно, поглядывал на окрашенный закатом профиль Анны, растрепавшиеся на ветру волосы, ловил ритм ее дыхания. Хотел и не мог задать вопроса, который мучал его.
Анна сама пришла на помощь, хоть и начала с того, что волновало ее саму:
— Как ты догадался? О резервуарах?
— Все получилось благодаря Ирине и Натану.
Анна кивнула, пояснила:
— Натан Алексиевич пошел на сотрудничество со следствием, дает показания. Как мы и предполагали, оставшись без работы, он взялся за халтурку в составе группы ученых. В его задачи входило вычисление периода активности модифицированной чумной палочки и расчет факторов, влияющих на такую активность. Данные, которые он должен был оценивать, поступали периодически. В одном из файлов он нашел координаты Ирины. Говорит, «зацепились» программой случайно, но думаю, Ирина уже пыталась выйти на связь с кем-то из группы. Когда он понял, что готовится теракт, постарался наладить с ней контакт.
— Я так и подумал, что они работали в паре. Натан должен был передать мне свою часть работы, Ирина — свою. Собственно, для этого она и пробралась в мой коттедж. Я бы вышел из душа, и обнаружил среди привезенных из Новосибирска вещей еще и странный флеш-накопитель, полез бы его проверять и обнаружил данные, которые смог бы прочитать, активировав код Алексиевича.
— Да, ловко перевели бы на тебя «стрелки» по реагированию на угрозу, а сами оказались бы в стороне… А как ты, кстати, догадался? У тебя же не было программы Натана.
— Я успел сделать скрин, когда открывали программу. И передал его моим программерам. Рита вернула флешку…
— Так она все-таки была у нее?!
Долин кивнул:
— Я посмотрел ее и понял, что Натан тоже дал мне подсказку — он упоминал в разговоре про свою разработку. Я еще тогда удивился его навязчивости. В наших кругах такое не принято. Когда я увидел файл на флешке Ирины, то догадался, что нужно применить алгоритм из программы Натана к «Галилео» и прочитать данные с флешки.
— Ты так и сделал?
Долин усмехнулся:
— Ну не я, конечно, я в этом не понимаю… Раиса Викторовна, мой зам по науке и, собственно, бывший директор лабораторий «БиоТеха», когда они еще были госучреждением, все расщелкала. И про активность, и про водную среду подсказала. А когда я оказался на стадионе и увидел конструкцию крыши, то сообразил, что с воздуха, коптерами, распылять водный раствор очень проблематично, гораздо проще внедрить заразу в систему пожаротушения — это единственная водная среда, которая при активации может затронуть каждого зрителя.
Анна кивнула.
— И ты понял, что преступник находится на стадионе, чтобы организовать пожар.
Теперь она смотрела на Алексея с восхищением и интересом, Долин даже засмущался, откашлялся, чтобы как-то справиться с неловкостью.
— Все верно рассчитано. Они заражают людей. Одновременно срабатывают несколько взрывных устройств по городу. Спецслужбы подняты по тревоге, среди населения паника. А зараженные сорок тысяч болельщиков отправляются по домам на общественном транспорте, на поездах, самолетах, разнося заразу. И вот у нас уже не сорок тысяч заболевших, а сто…
Долин посмотрел на девушку с сомнением, подумав, все-таки сказал:
— Мои специалисты говорят, что модификация бактерии была в направлении повышения ее агрессивности. При таком способе заражения — воздушно-капельным путем, мы имели бы сорок тысяч первично зараженных легочной формой чумы, самой агрессивной, с летальностью до 90 %. И это при условии оказании медицинской помощи в первые сутки заболевания.
— Но впервые сутки мы не могли бы ее оказать. Мы бы просто не знали о заражении. Верно?
Долин кивнул:
— На это и был расчет: вернее всего, на исходе вторых суток мы имели бы сорок тысяч трупов. При отсутствии лечения летальность у этой формы чумы достигает 100 %. Но это все сейчас можно проверить — ведь контейнеры с бактерией у нас.
У Анны зазвонил сотовый, увидев номер, девушка улыбнулась:
— Мерлин… Ты как?
— Да почти как новенький… Долин рядом с тобой? Включи громкую связь, ему будет интересно. — Анна переключила. — Санту взяли… Хочешь узнать, кто это?
Долин засмеялся:
— Готов поспорить, что я его не раз видел по ТВ и даже, возможно, встречался по линии обмена данными и на научных конференциях…
— Так и есть. Оливер Уолш, сотрудник отдела «Фрам» лаборатории Керге Суурм, а заодно и советник по науке министра обороны одного соседнего государства. Поймали в Шереметьево, уже паспортный контроль проходил.
В разговор встряла Анна:
— А на него что есть, кроме свидетельства Потапова?
Мерлин фыркнул:
— Да есть кое-что. И виртуозно оглушенный Алексеем Джо Франко тоже рассказывает массу интересного. Так что там не только Санта погорел, но и птички повыше. В общем, жду вас в Москве. Хочу услышать подробный рассказ, как ты до этого додумался, Алексей.
Долин закатил глаза:
— Опять? У меня уже мозоли на языке…
— Ничего-ничего, потерпишь.
Из здания аэропорта выглянул Самохин:
— Ребят, регистрация заканчивается. Пойдемте уже.
* * *
В полете они молчали, в соседний креслах, но словно чужие.
У трапа их ожидал автомобиль. Самохин сел на переднее сиденье. Затеял разговор с водителем — о погоде, о подорожании бензина, об отпуске. Долин поглядывал на Анну, но не решался прикоснуться к ней.
— Кого отвезти первым? — Иван повернулся к ним, посмотрел с вопросом.
Анна ответила сразу:
— Алексея. Домой.
Долин подавил разочарование и отвернулся. Уставился в окно. А что он себе возомнил? Они вместе сделали то, что нужно, отработали хорошо. Что еще ждать? Анна ему ничего не обещала. Более того, она все сказала своим уходом — он ей не нужен. Она так и написала в той записке: мол, спасибо за все хорошее.
