Один из мужчин, стоявших вокруг мертвой птицы, посмотрел вверх, увидел Шелка, глядевшего на них, указал на него пальцем и крикнул что-то такое, чего Шелк не смог понять. Шелк помахал ему рукой («Слишком поздно», — со страхом подумал он), как будто был одним из слуг, и пошел вверх по крутому скату крыши.
Люк открылся в темный высокий чердак, который он уже мимоходом видел раньше, наполовину заполненный старой мебелью и расколотыми ящиками; повсюду висела паутина. Как только под его ногами приглушенно лязгнула первая железная ступенька, зажглись тусклые огоньки, и он едва не свалился со второй, когда они погасли. Очень многообещающее место, в котором можно спрятаться, но, без сомнения, его обыщут первым, если человек с террасы поднимет тревогу. Спустившись по винтовой лестнице, Шелк, с сожалением, отказался от этой идеи и быстро подошел к широкой деревянной лестнице, по которой сбежал на верхний этаж главного здания виллы.
Узкая, прикрытая гобеленом дверь привела его в широкий, роскошно обставленный коридор; недалеко от Шелка начиналась лестница с перилами, по которой плыли вверх культурные голоса. Толстый человек в строгом вечернем костюме сидел в обтянутом красным бархатом позолоченном кресле, стоящем в нескольких шагах от верхней площадки лестницы. Положив руки на стол из красного дерева, а голову на руки, он сладко спал; когда Шелк проходил мимо, толстяк негромко всхрапнул, дернулся, очнулся ото сна, непонимающе посмотрел на черную сутану Шелка и опять опустил голову на руки.
Покрытая толстым ковром широкая лестница неторопливо спускалась в роскошный зал приемов, в котором стояли пять мужчин, одетые как спящий толстяк, и оживленно разговаривали. Некоторые держали высокие бокалы, и никто не казался взволнованным. Недалеко от них зал заканчивался широкой двойной дверью, сейчас открытой; сама теплая осенняя ночь явилась на прием и, как небосвет, повисла в воздухе. Шелк решил, что, вне всяких сомнений, это и есть главный вход в виллу, а портик, который он изучал со стены, находится с другой стороны; и действительно, когда он обследовал сцену внизу, — не перегибаясь через балюстраду (достаточно того, что он так глупо перегнулся через стену, разглядывая мертвое тело белоголового), а с противоположной стороны коридора, прижавшись спиной к обнаженной статуе какой-то низшей богини размером в полтора человеческого роста, — он смог различить призрачные очертания колонн.
Пока он смотрел в открытую дверь, перед его внутренним взглядом появился, незваный, знакомый алтарь мантейона, увенчанный жертвенным огнем: алтарь, дом авгура, палестра, тенистая беседка, в которой он иногда слишком долго болтал с майтерой Мрамор. Что будет, если он с важным видом спустится по лестнице? Пройдет через холл, кивнет и улыбнется всем, кто посмотрит на него. Остановит ли его кто-нибудь из них или позовет охрану? Скорее всего, нет.
Горячая кровь сочилась из его правой руки, смачивала пальцы и капала на дорогой ковер Крови. Тряхнув головой, Шелк быстро прошел мимо лестницы и сел на парное красное кресло на другой стороне. Пока рука кровоточит, его можно выследить по кровавой дорожке, спускающейся по винтовой лестнице с крыши, потом по лестнице с чердака и идущей вдоль коридора.
Расстегнув сутану, он ухватился зубами за подкладку туники и оторвал полосу.
А нельзя ли использовать кровяную дорожку как преимущество? Шелк встал и быстро пошел вдоль коридора, согнув запястье и сжав правую руку в кулак, чтобы увеличить кровотечение; спустившись в южный флигель по короткой лестнице, он на мгновение остановился, перевязал рану куском материи и затянул узел зубами, как сделал Мурсак, великан из «Петуха». Убедившись, что повязка не спадет, он вернулся по своим следам, прошел мимо кресла, на котором сидел, миновал верхнюю площадку главной лестницы, спящего толстяка и узкую, прикрытую гобеленом дверь, ведущую наверх. Здесь, за парными изображениями младших божеств, Ганимедии и Ганимеда, широкие, редко расположенные двери чередовались с зеркалами в роскошных рамах и амфорами, наполненными оранжерейными розами.
Как только Шелк подошел ко входу в северный флигель, из-под арки в конце коридора появился офицер в форме гвардейца. Дверь рядом с Шелком была наполовину открыта; он шагнул внутрь и тихо закрыл ее за собой.
Он оказался в пятиугольной гостиной без окон, мебель которой была отделана золотом и слоновой костью. Какое-то время он выжидал, прижав спиной дверь в коридор и прислушиваясь; в эту ночь он прислушивался слишком часто. Ничего не услышав, он прошел по толстому ковру и открыл одну из инкрустированных слоновой костью дверей гостиной.
Это был будуар, большой и даже еще более странный по форме. Несколько платяных шкафов, два стула и довольно безвкусная рака Киприды, чье дымящееся кадило наполняло комнату сладким запахом ладана; белый туалетный столик стоял перед стеклом, которое вспыхнуло жемчужным светом, как только он вошел. Шелк захлопнул за собой дверь, и в стекле затанцевал цветовой вихрь. Он упал на колени.
— Сэр?
Посмотрев вверх, Шелк увидел в стекле только серое лицо монитора. Он начертил в воздухе знак сложения.
— Разве ты не бог? Я видел…
— Я не бог, сэр, просто монитор этого терминала. Чем я могу послужить вам, сэр? Не хотите ли вы оценить ваш улучшенный цифровой образ?
Смутившись, Шелк встал.
— Нет. Я… Нет, благодарю тебя. — Он постарался вспомнить, как Гагарка обращался к монитору своего стекла. — Я бы хотел поговорить с другом, если тебя это не затруднит, сын мой. — А вот этого Гагарка точно не говорил.
Кажется, плавающее лицо кивнуло.
— Пожалуйста, имя друга? Я попытаюсь.
— Гагарка.
— И этот Гагарка живет?..
— В Орилле. Ты знаешь, где это?
— Конечно, сэр. Однако… там живут пятьдесят четыре человека с таким именем. Вы можете назвать улицу?
— Нет, боюсь, что понятия не имею. — Внезапно ослабев, Шелк взял от туалетного столика чем-то выпачканный маленький стул и сел. — Прошу прощения, что так затруднил тебя. Но если ты…
— В Орилле есть Гагарка, с которым мой господин разговаривал несколько раз, — прервал его монитор. — Нет сомнения, что это именно тот Гагарка, который вам нужен. Сейчас я попытаюсь узнать, где он находится в данный момент.
— Нет, — сказал Шелк. — Этот Гагарка живет в чем-то похожем на лавку. Так что, я полагаю, улица должна быть торговой, неподалеку много лавок и все такое. Или, по меньшей мере, на той улице они были. — Вспомнив ее, он вспомнил и грохот повозок. — Улица вымощена булыжником. Это поможет?
— Да. Это тот самый Гагарка, с которым общается мой господин, сэр. Давайте посмотрим, дома ли он.
Лицо на мониторе растаяло, сменившись смятой кроватью и ведром с помоями. Вскоре изображение распухло и исказилось, став странно округлым. Шелк увидел тяжелый деревянный стул, с которого он исповедовал Гагарку и рядом с которым стоял на коленях, когда Гагарка исповедовал его. Каким-то образом он приободрился, узнав, что стул еще там.
