— Это может произойти, — вызывающе сказал Рог.
— Конечно, может. Любое маловероятное событие может, но крайне редко. Что-то тревожит ее с тех пор, как они с Кремнем поженились, и, как мне кажется, я знаю, что. Но давай оставим все это.
— Даже если вы правы, — сказал Рог, — это не самая веская причина хотеть смерти.
— Я не согласен, но пойдем дальше. В кокпите я сообразил, что Синель и Гиацинт дрались, когда обе жили у Орхидеи — так зовут женщину, заплатившую за похороны, во время которых с нами говорила Киприда, хотя это и не имеет значения. Моя сестра…
— Я и не знал, что у вас есть сестра, кальде.
Шелк улыбнулся:
— Забудь, что я тебе сказал, пожалуйста, — просто обмолвился. Я собирался сказать, что Синель украсила глаза Гиацинт фингалами — и это не удивительно, потому что она значительно выше и сильнее. И я не виню ее. Если Гиацинт ее простила, — а это ясно, — почему не должен простить я? Но они обе лгали об этом, вот от чего у меня и болит душа. Рог, я не могу доказать, что они лгут; но если бы ты был там, ты бы, как и я, заметил ложь. Гиацинт поняла, о каком событии идет речь прежде, чем Синель описала его. Это может значить только одно — Синель заходила куда дальше, чем делает вид.
Широкая, усеянная льдинами река разрезала лес под ними. Шелк наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть ее:
— Ты скажешь, что вся эта история — не слишком хорошая причина хотеть смерти. И опять, я не согласен.
— Кальде?..
— Да. Что?
— Вы не похожи на нее. В смысле на Синель. У нее малиновые волосы, но крашенные. А под ними черные, мне кажется. У вас голубые глаза, а у нее — карие; и, как вы и сказали, она действительно высокая и сильная. Вы тоже высокий и достаточно сильный, но…
— Тебе не нужно продолжать, Рог, если это смущает тебя.
— Я хочу сказать, что, если бы она была мужчиной, она бы, скорее, походила на Гагарку. А вы бы бегали лучше, но… но…
— В некоторых отношениях мы похожи, я полагаю.
— Я не это имел в виду. — Рог казался более напряженным, чем обычно. — С тех пор, как вы стали новым кальде, все заговорили о старом. Тем вечером, прежде чем заявились эти женщины, вы говорили о его завещании. Крапива рассказала мне, и, на самом деле, это ее идея. Старый кальде говорил, что у него есть приемный сын, и этот сын будет следующим кальде. По словам Крапивы, он не говорил, что добился этого, но предсказал, что так будет в будущем. Это правда?
Шелк кивнул:
— «Мой сын унаследует мое положение, хотя он и не является сыном моего тела».
— Синель — его настоящая дочь; Крапива рассказала и об этом. А вы — следующий кальде. Так что если она — ваша сестра…
— Давай не будем дальше углубляться в родственные связи, Рог. Они не имеют никакого отношения к нашей теме.
— Хорошо. Я не скажу никому.
— На этом витке так много лжи, что, скорее всего, никто не поверит тебе, даже если ты скажешь. Могу ли я привести еще один пример? Гиацинт одолела пилота, в одиночку. Я упоминал об этом.
— Да, кальде.
— Я пытался придумать поучительную аналогию, для тебя, но не смог. Предположим, я бы сказал, что это все равно, как если бы патера Наковальня победил Гагарку. Ошибочная аналогия, потому что я никогда не предполагал, что патера Наковальня не может сражаться; просто он сражается достаточно плохо. Мне представлялось, что Гиацинт окажется беспомощной перед лицом опасности; правда, однажды она сказала, что хотела бы брать уроки у мастера Меченоса. Тем не менее, я никогда…
— Я не слышу вас, кальде. Не могли бы вы повернуться ко мне?
— Нет. Подойди ближе. — Шелк поймал руку Рога и подтянул его поближе к краю.
— Никто не думал, что и вы умеете сражаться, кальде.
— Я знаю, и они почти убедили меня в этом. Это и есть одна из причин, по которой я решил ограбить дом Крови — мне нужно было доказать, что я не молокосос, за которого все меня принимали. Так оно и оказалось, хотя большую часть времени я был смертельно напуган.
— Может, именно это Гиацинт и чувствовала по отношению к пилоту. — Рог, крайне осторожно, сел, вытянул перед собой ноги и поставил ступни на самый край палубы. — Когда вы поблизости, Гиацинт ведет себя как маленькая девочка. Сегодня утром мы много наблюдали за ней. Она улыбается, когда вы глядите на нее, и держится так, как будто не может постоять за себя. Она хочет, чтобы вы любили ее. Кальде, вы знаете большую кошку Мукор?
Шелк уставился на проплывавшую под ними горную заснеженную долину, привлеченный снежной лихорадкой юной реки, бежавшей по красным камням.
— Ты имеешь в виду Льва?
— Я не знаю ее имя, но это кошка, а не кот — серая, с длинными остроконечными ушами и маленьким коротким хвостом. Я видел ее однажды, когда приносил Мукор ужин. Она действительно любила Мукор, терлась об ее колени и улыбалась. Кошки могут улыбаться, кальде.
— Я знаю.
— Она положила лапу на колени Мукор, чтобы та ласкала ее, но во мне она не была так уж уверена и, бесшумно оттянув назад губы, показала большие острые зубы. Я очень перепугался.
— Как и я, Рог. Однажды я стрелял в двух из этих рогатых котов; сейчас я очень сожалею об этом. — Шелк наклонился вперед. — Посмотри на этот утес, Рог. Ты видишь его?
— Конечно, уже минуту. Не думаю, что смог бы взобраться на него, но я бы хотел попробовать.
Рог заставил себя заговорить громче:
— Я знаю, как вы воспринимаете Гиацинт, кальде, но Крапиве и мне она кажется очень похожей на кошку Мукор. Хотя и очень уважает Моли.
Шелк оглянулся на него:
— Ты прав, в Гиацинт очень много хорошего, хотя я любил бы ее даже в том случае, если бы это было не так.
Рог покачал головой:
— Я хочу сказать, что она вроде как очень похожа на Кремня. А тот может быть ужасно грубым.
— Да, я знаю это даже слишком хорошо.
— Он любит Моли и патеру Наковальня, и с ними очень мил. Но ко мне и Крапиве он относится как к малышам, а с другими людьми ведет себя как Гагарка. И Гиацинт не дает ему приблизиться к себе ни на шаг, а однажды, обезумев, стала обзывать его всякими словами. Мне казалось, что знаю их все — выучил, когда был маленьким; но она использовала такие, каких я никогда не слышал. Если бы пилот наставила игломет на Мукор, как вы думаете, что бы сделала ее кошка?
— Иди сюда, — сказал ему Шелк. — Садись со мной. Или ты боишься, что я заберу тебя с собой, когда прыгну? Я не собираюсь и хотел бы, чтобы ты посидел рядом со мной.
— Мне все еще страшно.
— Будь у тебя возможность, ты бы вскарабкался на тот утес. Падать оттуда, безусловно, не менее смертельно, чем отсюда.
— Хорошо. — Рог, очень осторожно, двигался вперед, пока его ноги не свесились над воздушной пропастью. Орев, свистнув, уселся ему на плечо.
