— Муж видеть, — уверенно заявил Орев. — Сталь муж.
— В таком случае, кальде, ему было совсем не трудно определить, нанесена ли рана гранатой или пулей.
Шелк опять кивнул, главным образом самому себе:
— Синель, рана была на лице? Ты помнишь?
Она покачала головой:
— Позже он разговаривал с нами. Я не уверена, но вроде бы ниже.
Шелк встал:
— Вы упомянули сварочный цех, директор. Я бы хотел увидеть его — и прошу вас об этом одолжении. Мы можем пойти туда?
Когда они вышли наружу, отставший Шелк спросил Мукор:
— Ты сказала нам, что можешь летать в дождь, — он с запозданием раскрыл зонтик, — но они не могут. Под «они» ты имела в виду летунов?
Она только посмотрела на него.
— Быть может, именно поэтому дождь идет только после того, как они улетают? Быть может, они каким-то образом мешают ему, когда находятся прямо под тучами?
— Ответь ему, дорогая, — подбодрила ее майтера Мрамор, но Мукор не сказала ни слова.
— Хотел бы я лучшей погоды для вашего визита, кальде, — заметил Ласточка, пока они, расплескивая лужи, шли по изрезанной колеями дорожке между мокрыми деревянными зданиями, которые вполне могли быть сараями, — но я слышал, что фермерам отчаянно нужен дождь.
Шелк не сумел сдержать улыбку:
— Они настолько отчаянно нуждаются в нем, что его вид и шелест капель наполняют мое сердце радостью. Все время, пока мы были в литейном цеху, я слышал его, и даже самая прекрасная музыка витка не могла бы и наполовину так растрогать меня. Не думаю, что Синель или майтере он нравится — и я точно знаю, что Ореву он не нравится, и я беспокоюсь о Мукор с ее слабым здоровьем; но я скорее пойду под ним, чем под самым ясным солнечным светом.
Ласточка открыл дверь другого ветхого здания, из которого немедленно вырвался клуб едкого дыма; они увидели большой и грязный полотняный экран.
— Работа в литейке довольно кустарная, кальде. В старину знали много такого, чего мы не знаем — и я провел хорошую часть жизни, пытаясь узнать их секреты. То, что я покажу вам сейчас, ближе к тому, что мы бы увидели на витке Короткого солнца. Но сначала я должен предостеречь вас. Вы не можете увидеть процесс. Другими словами, синий сварочный огонь. Слишком яркий свет. Вы можете ослепнуть.
Шелк стряхнул воду с зонтика:
— Кузнецы соединяют железо, нагревая и стуча по нему. Когда-то, мальчиком, я наблюдал за этим. И не ослеп, значит, здесь должен быть совсем другой процесс.
Синель отбросила назад мокрые малиновые кудри:
— Надо позаботиться, чтобы и Орев не увидел его, патера.
— Безусловно. — И, специально для Ласточки, Шелк многозначительно добавил: — Временами мы все видим вещи, которые не должны. Даже птицы.
Ласточка мигнул и перестал изучать мокрое платье Синель.
— Иногда люди думают, что мы применяем этот необычный процесс только потому, что используем сталь вместо железа. Ничего подобного. Мы используем этот метод потому, что работаем с кусками, которые кузнец никогда не сможет соединить — они слишком велики для молота. — Над полотняным экраном вспыхнул свет, настолько яркий, что стропила отбросили резкие тени на скат крыши.
— Один из наших людей начал сварку. Мы подождем здесь, пока он не закончит, если вы не возражаете, кальде. Потом мы войдем внутрь, и я покажу вам, что и как он делает. Мне кажется, он варит грудную броню.
Закрыв оставшейся рукой черный зонтик, который она делила с Мукор, майтера Мрамор многозначительно поглядела на Шелка.
Тот кивнул:
— Я бы хотел увидеть это. На самом деле, страстно хочу увидеть процесс, директор. Вы говорили о том, что грудная броня является соединением толстых кусков и так далее, верно? Насколько толстых?
— Три пальца. — Ласточка поднял их вверх.
— Я хочу, чтобы моя была толще. По меньшей мере шесть. Сможете?
— Зачем?.. — Ласточка удивленно посмотрел на него. — Вы имеете в виду, сможем ли мы сварить их? Сможем, но потребуется больше времени. И намного больше работы.
— Тогда так и сделайте, — сказал ему Шелк.
Орев свистнул.
— Запишем в нашем контракте: толщина грудной брони — шесть пальцев. А что с другой деталью? Ниже грудной брони?
— Передняя броня живота? — предположил Ласточка.
— Верно. Насколько она толстая?
— Тоже три пальца, кальде. — Ласточка заколебался, его глаза стали задумчивыми. — Вы хотите и ее сделать толще? Я думаю, что это можно сделать, но нам потребуется время, чтобы разыскать сталь такой толщины и найти способ ее согнуть.
— Нет, нет! — воскликнул Орев.
— Мы не можем позволить себе задержки, директор. Талосы требуются Вайрону немедленно. Я понимаю, что вы не можете поставить их нам сегодня, но если бы вы могли, я бы принял их, заплатил за них и сказал спасибо. Здесь вы соединяете сталь — именно это делает рабочий по другую сторону экрана?
Ласточка кивнул.
— Тогда сделайте мне грудную броню и переднюю броню живота, сложив вместе те куски стали, которые у вас есть, каждый толщиной в три пальца. Вот эта майтера могла бы сшить мне сутану из материи двойной толщины, если бы мне такая потребовалась. Почему вы такое не можете?
— Мы можем, мне кажется. — Ласточка прочистил горло. — Но это не так-то просто. При всем уважении, кальде, варить сталь совсем не так просто, как шить, хотя, по-моему, это можно сделать. Могу ли я спросить?..
— Зачем им такая броня? Они будут, возможно, сражаться в туннелях с солдатами Аюнтамьенто. Я был в этих туннелях, директор — и даже сражался там с талосом. Между боками талоса и стенками туннеля всего один шаг. Солдат, который подберется близко, на самом деле подберется очень близко; и талосы, которых вы построите для меня, будут располагать труперами, защищающими их бока. Опасность придет спереди, от солдат, вооруженных одним из тех орудий, о которых говорила Синель.
— Гранатометов, — уточнила она.
— В точности. Гранатометы стреляют гранатами. — Шелк задумался. — Меня все еще волнуют головы. Вы сказали, что не можете отливать их из железа?
— Да, кальде. Но мы красим их в черное. Почти всегда, потому что тогда глаза и зубы выглядят лучше. Если мы отольем их из железа, мы не сможем раскрасить их или подправить царапины, как бы мы ни старались. Мы не умеем отливать настолько детализированные железные детали, во всяком случае, пока мы не узнаем побольше о том, как их лить.
— Очень плох! — Свет над экраном исчез; Орев взлетел, чтобы заглянуть за него.
— Да, так и есть, — подтвердил Шелк.
— Но вы, скорее всего, беспокоитесь о твердости, кальде. Стойкость против пуль и такого рода вещей. И, откровенно говоря, железо не намного лучше. И, возможно, даже хуже. Литое железо чудесный материал, во многих отношениях, но достаточно ломкий. Вот почему мы используем для живота стальные пластины и все такое.
