Наковальня не мог ни двигаться, ни говорить.
— Тебе потребуется жертва… Гагарка? Не дети.
— Не дети, — с огромным облегчением повторил Гагарка.
— Мой любовник. Пас? Мой любовник вступил в контакт со своей женой. Сейчас. — На этот раз колокольчики зазвенели тепло и радостно. — Не для того, чтобы делать новых… Детей? Вы называете их мелюзгой. Нет. О, нет. Чтобы стереть ее из ядра. Гагарка, ты знаешь, что это означает? — Улыбка Киприды нашла Раковину: — Скажи ему…
— Ему не нужно говорить, Миловидная Киприда. Я понял.
— Тебе понадобится жертва. Чтобы привлечь внимание моего любовника. Не ребенок… Гагарка? Что-нибудь необычное. Подумай об этом.
— Жертва в Великом мантейоне, — оцепенело повторил Гагарка.
— Несколько. Возможно. Гагарка. Я не предлагаю… идеи. Но сегодня вечером. Так быстро, как ты сможешь. — На долю секунды ее высокий лоб, гладкий как слоновая кость, задумчиво сморщился. — Кусок в старике может помочь ему в бою. Надеюсь на это.
* * *
Когда Шелк прихромал в зал, один из официантов, нанятых у Горностая, выдвинул его стул. Шелк остановился за стулом, опираясь руками на спинку. Бизон, широко улыбаясь, подошел к своему стулу рядом с концом стола.
— Добро пожаловать, — сказал Шелк. Он намеревался приветствовать их от имени богов, но слова умерли, непроизнесенные. — Всем вам, добро пожаловать от имени города Вайрона. Я глубоко сожалею, что был не в состоянии приветствовать большинство из вас в момент прибытия — я был занят разговором с полковником Бизоном. Но я уверен, что майтера приветствовала вас от имени Сциллы.
Майтера Мрамор, сидевшая на другом конце стола, кивнула.
— Садись, парень! — прошипел Меченос. — Хочешь, чтобы твоей ноге стало хуже?
— Поэтому, — продолжал Шелк, — я приветствую вас именем того, кто просветлил меня, Внешнего, единственного бога, в которого я верю.
— Он прав, кальде. — Узик отодвинул свой стул. — Если вы не сядете, я и мой сын встанем. Мы не можем сидеть, когда наш начальник стоит. — Бледный корнет слева от него уже пытался встать на ноги.
— Конечно. Я не подумал, генералиссимус. Прошу прощения у вас и вашего сына. — Шелк сел, обнаружив, что инкрустированный палисандровый стул скорее слишком высок для него. — Я хотел сказать, что доверяю ему, хотя сейчас мне очень тяжело доверять любому богу.
— Мы как дети, патера-кальде, — сказал ему Квезаль; Орев слетел с плеча Шелка и устроился на самом верху хрустальной люстры. — Ребенок должен доверять родителям, даже когда они не достойны доверия.
Бледный корнет посмотрел на него с дикой яростью, которая вполне могла бы сойти за симптом болезни.
— Что вы оба имеете в виду?
— Ничего, Маттак
[19]. Совсем ничего. — Большая ладонь отца накрыла его ладонь.
— Вот так и мы относимся к Сфингс, кальде, — засмеялась Сиюф, звонко, приятно и естественно. — Но неужели мы так скоро начнем сражаться? Дома у нас есть железное правило: баталии только после четвертой бутылки.
— Хорошее правило, — вставил Бизон, все еще улыбаясь. — Но после десятой было бы еще лучше.
Юный офицер уже расслабился и опять опустился на свой стул; Шелк тоже улыбнулся:
— Я не знаю, какой способ правильный, но сегодня у нас абсолютно неформальный ужин. Генералиссимус Сиюф, вы уже встречались с присутствующими за столом? Хотя я точно знаю, что вы встречались с Его Святейшеством и генералиссимусом Узиком.
— Тут у вас есть одна, с которой я бы хотела познакомиться, кальде Шелк. Я имею в виду очень многообещающую девушку, которая сидит рядом с майором Хадаль
[20].
— Ее зовут Синель, генералиссимус, — сказала майор, сухопарая женщина лет сорока с твердым лицом. — Временно она живет здесь, во дворце.
— Я удивлена, что вы не посадили ее рядом с собой, кальде, — сказала Сиюф, приподняв бровь. — Она бы очень легко поместилась между мной и вами.
— Хорош дев! — уверил Орев Сиюф со своего насеста.
— Майор Хадаль совершенно права, — сказал Шелк Сиюф. — Ее зовут Синель, и она мой близкий друг. Так много событий произошло с того момента, когда мы встретились, что я могу назвать ее старым другом. Здесь она помогает майтере Мрамор, верно, Синель?
— Да, патера, — ответила Синель, не поднимая глаз от тарелки.
— Есть еще кто-нибудь? Как насчет мастера Меченоса?
— Не имею такого удовольствия. — Взгляд Сиюф не отрывался от Синель.
— Мастер Меченос — мой учитель фехтования, друг и лучший мечник, которого я видел за всю жизнь.
— И еще богатый, парень! Очень богатый! Ты попросил меня открыть то окно, помнишь? Наверху, в доме Горностая! Все слышали тебя! Думаешь, они после этого оставили меня в покое? Сломали мою дверь! Получил вдвойне в молпадень, втройне вчера. Чистая правда!
— Счастлива за вас, — сказала ему Сиюф. — Ваш кальде говорит о мечниках. Возможно, он никогда не видел настоящую мечницу. Вскоре мы должны скрестить с ним шпаги.
Шелк вспомнил, как Гиацинт фехтовала азотом; чтобы скрыть чувства, он сказал:
— Мы все забыли о корнете. Ни я, ни генералиссимус Сиюф не встречались с вами, корнет. Наше упущение, без сомнения. Вы тоже фехтовальщик? Как кавалерийский офицер, вы обязаны быть.
— Кальде, я — корнет Маттак, — вежливо заявил юный офицер. — Мой меч сражался против вас. Я уверен, что вы это знаете. А сейчас я жажду опять обнажить его, уже за вас.
— Сначала ты должен поправиться, — сказал ему отец.
— Я буду молиться за него, генералиссимус, — прошелестел Квезаль. — Мы, авгуры, учим других молиться за врагов. По меньшей мере мы пытаемся научить. И нам не часто выдается возможность молиться за своих, потому что у нас почти нет врагов. Я благодарен судьбе за такую возможность.
Майтера Мрамор тоже с радостью воспользовалась возможностью поговорить о религии:
— Ведь этому нас учит сам Лорд Пас, верно, Ваше Святейшество?
— Нет, майтера. — Безволосая голова Квезаля качнулась из стороны в сторону на его длинной морщинистой шее.
— Я хочу извиниться, Ваше Святейшество. У меня был жар… — Он наткнулся на взгляд Квезаля и замолчал.
— Мой сын видит ужасные сны, — громко объяснил Узик столу. — И даже просыпаясь… — Его прервало появление огромной бутыли вина, густо покрытой пылью и паутиной.
— У нас здесь великолепный погреб, — сказал Шелк Сиюф, — заложенный еще моим предшественником. Знатоки наговорили мне много чего о том, что вино могло скиснуть. Но я мало что знаю о таких вещах.
