— Хочешь немного красного? — Новичок предложил свою кружку. — Если ты до сих пор чувствуешь слабость, оно тебе поможет.
— Нет, спасибо.
— Лады, а что такое груз? Как на лодке?
— Вы, люди, а также животные и растения. Да, как на лодке, потому что мы тоже в лодке, как и вы.
— Мы груз? — Новичок, не отрывая глаз от Скиахана, постучал себя по груди. — Я, и все, кого я знаю?
— Совершенно точно, — энергично кивнул Скиахан. — И Абанья с Сиюф. Теперь ты видишь, что я не собираюсь замочить Гагарку. Наш долг — сохранять Груз, а не мочить его.
— Главный компьютер приказывает вам это делать?
— Сохранять Груз? Да, всегда. — Голос Скиахана упал. — И это становится все труднее и труднее. Солнце отвечает не так хорошо, и даже хуже, чем во времена моего отца. И еще одна трудность. Тепло накапливается, поскольку охлаждение больше не работает с нужной эффективностью. Главный компьютер может потушить солнце. Перестать подавать ему энергию. Он уже предупредил нас, и мы сделали все нужные приготовления.
Новичок поставил кружку:
— У меня и без твоих слов кружится голова, а тут еще такое. — Он встал и подошел к маленькому зарешеченному окошечку в железной двери. — Эй! Квакун!
— Ты думаешь, что я обманываю тебя. И хочешь от меня избавиться.
Новичок повернулся к нему:
— Я заплатил две карты, чтобы получить эту койку, и сейчас я вижу, что ты спрыгнул с ума. Ты сказал, что становится слишком жарко. На всем витке становится слишком жарко.
Скиахан кивнул:
— Есть и другие трудности, но эта — самая плохая.
— И ты собираешься выключить охлаждение…
— Нет, нет! Солнце. Пока Виток не охладится. Но ты должен понять, что я не в состоянии такое сделать. Только не я. Главный компьютер выключит, если это вообще можно сделать. Наступит ужасная темнота.
— Потому как на всем витке становится слишком жарко… — Новичок подошел к окну. — А ну, погляди наружу. Это снег.
— Ты не веришь мне. — Скиахан вздохнул, пытаясь найти на грубом бородатом лице новичка хоть какой-нибудь признак веры. — Я не могу осуждать тебя, но ты накормил меня и был добр ко мне. Я не обманываю тебя. Поверь, в этом году было очень трудно сделать зиму. Главный компьютер боролся изо всех сил, и мы много раз летали.
— Сделали зиму. Главный компьютер сделал вот это? — новичок указал на окно. — Мне всегда казалось, что зима — нечто природное.
— Природа — удобный термин для процессов, которые ты не понимаешь, — устало сказал Скиахан. — Но солнце однажды уже гасло, потому что Главный компьютер пытался сделать эту зиму. И это не было запланировано.
— Ага. Я слышал об этом, — сказал новичок, не так задиристо. — А потом солнце вернулось и запылало по-настоящему, на минуту. Оно подожгло некоторые деревья. Один пацан, мой знакомый, спросил об этом патеру. Кальде Шелка. А тот ответил, что это было слово бога, и он даже знает какого, только не сказал.
— Это был не бог, — уверил его Скиахан. — Это был перезапуск солнца. Перезапуск происходит с максимальной мощностью.
— В любом случае ты здесь не потому. — Новичок стянул через голову тунику; открылась красная шерстяная рубаха, которую он тоже снял. — Главный компьютер приказал тебе найти этого парня, Гагарку.
В дверном оконце появилось лицо надзирателя:
— Чего надо?
— Сходи к Рысаку, для меня. — Новичок протянул ему две карты. — Скажи ему, что к нему должны прийти мои друзья, и первая — за мой счет. И еще, пусть он скажет им, что я скоро вернусь, очень скоро, и увижусь с ними в «Петухе». Просек? Тогда давай топай.
— Точняк. Тебе слишком жарко?
— Я весь чешусь. Скажи Рысаку, и тогда у меня, могет быть, будет еще одна маленькая работенка для тебя.
— Здесь известно… — начал было Скиахан, когда надзиратель ушел, но оборвал себя. — Я не хочу оскорбить религиозные чувства.
— Не оскорбишь, — уверил его новичок, — потому как у меня их нет. Я верю, да, но это другое.
— Здесь известно, что Главный компьютер и есть все боги? — Скиахан с некоторым беспокойством ждал вспышки, но не дождался и добавил: — И, точно так же, все боги и есть Главный компьютер. У него есть и темная составляющая, которую, на этом языке, вы называете Тартаром; именно он приказал нам лететь сюда.
Завязав рукава вокруг одного из прутьев решетки, новичок вывесил свою рубаху из окна.
— Знаешь, хотел бы я, чтобы ты рассказал мне об этом раньше, Верхний.
Он взял вилку и согнул ее зубцы своими могучими пальцами.
— Кстати, как твое погоняло?
— Скиахан. А твое?
— Я пока не скажу тебе, Скиахан. Позже, не сейчас, потому как это может нас замедлить. Ты знаешь, где замочная скважина в этой двери? Примерно, по меньшей мере?
Скиахан кивнул.
— Класс. Гляди здесь. Секи, я скрутил одно острие и отогнул два других в сторону. Я хочу, чтобы ты просунул руку через глазок. Я мог бы сделать это и сам, если бы у меня было масло, чтобы намазать руку, но ты сделаешь это легко. А потом вроде как пощупай вокруг замочной скважины вот этим острием. Когда найдешь, сунь внутрь острие и поверни.
Скиахан взял вилку.
— Ты говоришь, что это откроет дверь. Но ты не можешь этого знать.
— Точняк могу. Когда он запускал меня в камеру, я осмотрел ключ; и я знаю, как работают эти замки. Я вообще сразу понимаю, как работает вещь, когда вижу ее, так что открывай. Я не хочу, чтобы они ждали снаружи.
Скиахан опять кивнул, медленно:
— Тогда ты будешь свободным, а я смогу свободно продолжить поиск Гагарки, но в этой одежде и не зная обычаев этого города.
— Мы о тебе позаботимся, — быстро сказал новичок. — Одежда и все такое, и мы научим тебя, как действовать, порядок? Давай!
Встав на цыпочки, Скиахан сумел просунуть руку между двух прутьев.
Странно изогнутый зубец поскреб дверь, добрался до замка, проскрежетал по замку и оказался в дверной скважине.
— Я боюсь, что уроню его, — признался он новичку, — но я попытаюсь… — И тут он почувствовал, как запор втягивается внутрь. — Он открылся!
— Точняк. — Как только Скиахан вытащил руку, новичок распахнул дверь. — Пошли. За дверью пара девиц-труперов, так что нам лучше шевелить копытами. Завернись в одеяло, чтобы они не увидели твои портки.
Он провел Скиахана по коридору и вниз по лестнице к массивной железной двери.
— Они должны сторожить и внутри, — прошептал он, — только они думают, что здесь только хулиганы и честные люди, так что ничего не случится. Не имеет значения, что происходит, но странно, когда некоторые простаки думают, будто никогда ничего не произойдет.
