Ангела с крыльями вороны я цепляю на стену у себя. Я нарисовала его на той неделе, когда мы переехали. Я тогда читала любовную историю об ангелах. Он смотрит на меня с грустью и без страсти.
Ангелы мне нравятся. Я смотрела фильм, где у них не было гениталий, все гладкое и безопасное, как у куклы Кена. Вот был бы сюрприз. Никакой угрозы. Мне всегда казалось странным, что они умеют двигаться — пенисы, не ангелы. Дергаются вверх-вниз даже от самых легких прикосновений. Том говорит, иногда это непреднамеренно, но можно его заставить, если сосредоточиться. Жаль, что мне некому больше задать странные вопросы, возникающие у меня в мозгу. Приятно знать. Собирать все факты. Информацию. Это как суперсила. Довольно бесполезная, но все же.
Я начинаю делать трафарет. У меня их несколько уже готовых. Нужно решить быстро, пока он еще не сгнил и не завонял. Наверно, я нарисую Бригитту на кусочках свиной кожи. Холодной и кровавой.
Простуда не проходит. Она со мной уже давно. Закутавшись в одежду я отправляюсь в супермаркет и покупаю свечки. Может, если расставить их по комнате, она не будет выглядеть так жалко. Хорошо, что у нас были остальные ингредиенты, потому что после покупки свечек у меня не остается денег. Иду в мамину комнату и развешиваю ее вещи. Они валялись на полу. Я отделяю грязные, легинсы, лифчики, трусы, стираю темное и развешиваю сушиться. Загружаю светлое, но не включаю, потому что не смогу развесить, пока сушится все темное. Так много стирки. Придется ждать до завтра.
Молюсь Медведице, что свиная кожа будет расти, чтобы я могла нарисовать на ней все мои идеи. Рисую и саму медведицу. Она совершает медвежьи чудеса, галактики отражаются в ее глазах.
Я маленькая. Не такая маленькая, как дети, но меньше взрослого. Я не выросла еще. Форма почти женская. Изгибы и растяжки маленькие и только на подходе.
Я была меньше, чем сейчас, но по ночам, бывает, мне кажется, что это происходит снова, снова.
Паника приходит резко, быстро. Я не могу, это неправильно, неправильно. С другими девушками этого не происходит, они другие, я не могу, я щурюсь, пока не исчезнет свет.
Мужчина — тяжесть на жеском теле. Я меньше, мне не сделать вдох. Как бороться с тем, что у тебя внутри? Даже когда оно уходит, остается рана.
Время и пространство принадлежат ей, благородной Медведице на небе. Она никогда не взорвет твои глаза.
Да и кто вообще будет скучать по мне? Если меня не станет.
Люди порою набивают цитаты. Разные шрифты. Что-то религиозное. Или глубокое. Значительнее, чем обычно. Я не знаю, что выбрала бы я. Я не живу по заповедям.
Мама их боится. Паникует. Голос дрожит. Говорит, что будет дома, как только сможет, но уже поздно, а ее все нет. Я сделала все дела по дому. Она меня не благодарит. Я сижу за кухонным столом, отдираю замазку от поверхности. У задней двери слышу мяуканье. Открываю и вижу черного кота. Он (или она?) пробегает у меня меж ног и сворачивается под столом.
У него, наверно, блохи. Пытаюсь его выгнать. Пишу Джоан. Она говорит, что, когда они были у их кошки Герцогини, она чесалась больше обычного. И отправляет гифку. Это не поможет. Пытаюсь подойти к коту, но он шипит на меня злобно. Может, веником его достать? Пытаюсь, но кот перепрыгивает через веник и выбегает с кухни.
Шерсть у него, конечно, выглядит здоровой. Джоан говорит, что это хороший знак и что мне нужно проверить его аппетит. Я смешиваю рыбу с молоком и кладу на блюдце. У нас нет кошачьего лотка. Я подозрительно разглядываю кота и размышляю, не выгнать ли его, пока он не сделал что-то, о чем я буду сожалеть. Ожидая, пока кот выйдет из-за дивана, прощаюсь с Джоан. Возможно, стоило предложить коту яйцо.
Джоан принесет мне мою домашку завтра днем. Потом к нам едут гости. Планирую уснуть пораньше, но не уверена, что это осуществимо. Ем апельсин и наблюдаю за котом. Глаза его волшебные, особенно когда свет попадает под углом. Этот кот не любит, чтобы его трогали. Он крупный, с беленьким носком. Выглядит серьезно, как боец.
Медведица, мне не хватает тебя в мире. Где твои соборы и где гимны?
Я могу найти себе медведя или медвежонка. Он будет смотреть вверх, на небо и на звезды. На Медведицу мою. И выживать внизу. Выживать, есть мед. Доброта Медведице на небе не важна. Но нанесение вреда другим значение имеет. Это делают ради выживания. Медведи атакуют не веселья ради. Обычно они сторонятся человека, потому что люди причиняют боль. Мне кажется, я тоже сторонюсь людей.
Решаю мусор вынести. Возвращаюсь и вижу, что кот ест. Едва закончив трапезу, он просится наружу. Я бы тоже не хотела здесь оставаться. Будь по-моему, я бы сбежала в ночь.
Интересно, как по ночам животные видят наш мир? Джоан как-то раз нашла ежа в своем саду. Я никогда не видела ежей. В жизни то есть. В детстве я смотрела много документалок по телевизору, так что видела их там. Они смешные мешочки блох. Любимая закуска барсуков. Лисы на них писают, чтобы они раскрылись, а потом убивают и едят. Должно быть, жутко для ежа.
Станет ли кошка есть ежа? Я знаю, что они едят мышей, и птиц, и землероек. Кошки любят мясо. Герцогиня приносит Джоан подарки в виде трупиков. Она записывает их в тетрадь, словно в дневник. Сегодня птица. Мышь три дня назад. Джоан любит записывать все произошедшее, будто это важно. Красные точки ставит в уголках тех дней, когда у нее месячные. Она об этом не рассказывала, но что еще может означать красная точка пять дней в месяц? Джоан не обязательно следить за циклом, она не забеременеет. Она даже не целовалась толком. Мне кажется, я тоже не целовалась толком. Странно, правда? Для такой грязной девочки, как я.
Сторонись людей.
Прячься.
Выживай.
Ешь мед.
Защищай детенышей. Не позволяй причинить им вред.
Мама не приходит. Звоню Саймону. Она ночует у него. Я злюсь, что она мне об этом не сказала.
И знаю почему. Она боится визита бабушки и хочет спрятаться. Я же хочу им показать, как хорошо мы справляемся без них. Ее способ умнее, если подумать. Я сморкаюсь бесконечно много раз и думаю о том, как все запутано. Наверно, она встретила Саймона после работы, выпила бокал вина, заставила выпить его. Саймон не садится за руль автомобиля, если выпил даже каплю. Говорит, что вызовет такси для мамы, если я боюсь болеть одна. Отвечаю, что я в порядке. Я всегда в порядке. Случались вещи и пострашнее.
Дом кажется огромным. Я включаю свет и закрываю двери. Проверяю, что обогреватель включен только у меня, и ставлю таймер на шестьдесят минут. Грею чайник, наливаю кипяток в бутылку. Кладу ее в кровать, переодеваюсь в ворсистую пижаму с совами, которую мне бабушка подарила на Рождество года два назад. Я не расту и не уменьшаюсь. Я прежняя. Не маленькая и не большая. Не красивая и не уродливая. Подходит для моего злобного лица, которое всегда выглядит так, будто я думаю что-то нехорошее о людях и о мире.
