— Скучаешь по тому японцу?
Мигель заговорил на своем языке. Тамон смотрел прямо перед собой. Голова собаки постоянно была повернута к югу, даже когда его везли на дело. Он все время стремился на юг.
— На юге твой дом? Значит, тот японец — не твоя семья?
Тамон не ответил.
* * *
«Фольксваген» въехал на стоянку с мини-маркетом, у которого выстроилось несколько фур.
Мигель купил булочки, сок и другую провизию. Не забыл и про собачий корм. Разложил покупки на заднем сиденье и пошел покурить в загончик, где стояли пепельницы. Достал смартфон, набрал номер.
Как только соединение произошло, Мигель заговорил по-английски.
— Такахаси нас кинул. Хосе и Рикки или погасили, или они у них в лапах.
— Вы сколько в Японии срубили?
— Но мы же только долю имели с взятого.
— Думаю, он захотел вашу долю. Говорят, у Такахаси и того, кто под ним ходит, с деньгами проблемы.
Мигель щелкнул языком с досады. Он так и думал. Но такая подляна — это уж чересчур.
— Хочу свалить из Японии. Поможешь?
— Больно хлопотно. Ты соскочи как-нибудь в Корею или Россию. Оттуда помогу доползти до дома.
— Мне бы из Японии сорваться, а там уж я сам как-нибудь.
— Усек. Но тут я тебе не помощник.
— Все ясно. Еще позвоню.
Мигель отключился. Достал новую сигарету, щелкнул зажигалкой. Выдыхая дым, рисовал в голове карту Японии.
И ему вспомнились слова таких же, как он, «специалистов», которым доводилось «гастролировать» в Японии.
Для бегства из Японии больше всего подходит Ниигата
[20]. Оттуда можно перебраться в Корею или Россию.
— Ниигата, значит?..
Мигель потушил сигарету и вернулся в машину. Сел сзади и почувствовал, как Тамон тычется в него своим носом через спинку сиденья.
— Есть захотел? — спросил Мигель на своем родном языке.
Тамон принялся буравить его носом. Мигель разорвал упаковку корма, насыпал в пластиковую миску и поставил на пол в багажном отсеке. Тамон набросился на еду, но по-прежнему оставался настороже.
Получилось так, что сейчас он вместе с Мигелем, но они не были в одной стае. Об этом красноречиво говорила спина Тамона, шерсть на которой слегка топорщилась.
— Умный, храбрый пес. Да еще и преданный, — тихо приговаривал Мигель.
Ему во что бы то ни стало хотелось сделать Тамона своим. Хотелось завоевать его любовь.
Тамона надо взять с собой. Все равно, если получится, он покинет Японию не на самолете, а по морю.
— Ниигата, значит?..
Мигель перебрался на водительское место и завел двигатель.
2
Впереди показалась песчаная полоса, и Мигель остановил машину. Берег был завален мусором и обломками, оставшимися после цунами.
После страшного землетрясения прошло уже полгода, однако в Минамисоме
[21] восстановительные работы только начались.
Тамон вылез из машины, Мигель пристегнул поводок и неторопливо направился к берегу. Тамон шел рядом шаг в шаг, поводок не натягивал.
— Good boy!
Мигель перешел на английский. Тамон никак не отреагировал.
— Кто там у тебя на юге?
Мигель понимал, что у собаки сколько ни спрашивай — толку все равно не будет, но не мог не спросить.
Вместо ответа Тамон поднял заднюю лапу и полил заросшую травой землю.
— Ну, как знаешь. Все равно скоро ты больше не сможешь меня игнорить.
Вокруг — никаких признаков человеческого присутствия. Видно, цунами еще живо в памяти у местных жителей. У них естественное чувство — быть подальше от воды.
Изрядно пройдя вдоль берега, Мигель увидел впереди знакомое здание. В нем раньше располагалась фирма, занимавшаяся переработкой морепродуктов. Цунами почти смыло здание, остались только бетонные стены и потолок. Фирма обанкротилась, люди сюда больше не приходили.
Мигель в сопровождении Тамона вошел внутрь. Остановился, постоял немного, зажмурившись. Открыл глаза; теперь в полутьме можно было различить то, что здесь осталось.
В глубине здания возвышалось нечто вроде баррикады, состоящей из остатков оборудования и всякого хлама. За баррикадой скрывалась дверь, которая вела в другое помещение. Наверное, рабочие использовали его как раздевалку.
Мигель привязал Тамона к ножке перевернутого стола и принялся разбирать баррикаду. Задача не из легких — ведь сооружали ее они втроем, а демонтировать приходилось одному. Но Мигель не жаловался, работал молча.
Через полчаса показалась дверь. Во время цунами в дверь, видимо, ударилось что-то тяжелое и было видно, что она деформировалась. Мигель повернул ручку, навалился на дверь всем телом, и она со скрипом отворилась внутрь.
Шкафчики для переодевания, которыми пользовались рабочие, оставались в таком же состоянии, как и месяц назад. Только из одного шкафчика — самого левого — торчал новенький ключ. Чтобы открыть им замок, надо было знать комбинацию цифр. Мигель набрал нужные цифры и отпер шкафчик. Внутри лежал плоский чемоданчик.
Мигель проверил содержимое. Чемоданчик был плотно набит пачками десятитысячных. Вознаграждение за проделанную в Японии работу.
На эти деньги можно жить да радоваться до конца дней. До конца дней. Но одному.
А когда надо кормить семью, нужно по меньшей мере втрое больше.
А если поделить поровну с Хосе и Рикки, то получится, что нужно почти в десять раз больше.
Ради этих денег Мигель и его товарищи приняли предложение Такахаси и приехали в Фукусиму. Клюнули на разговоры, что, пока следы от землетрясения не зарубцевались, здесь можно сорвать какой угодно куш.
В самом деле, здесь оказалось легче, чем в Токио и Осаке. Но здесь у Мигеля болела душа.
В перерывах между «работой» он видел людей, потерявших свои дома и любимых родственников. И их судьбы накладывались на пережитое им самим в детстве.
Мигель родился и вырос на кучах мусора. В лачуге, слепленной из обрезков оцинкованного железа и картонных коробок, была только крыша, и ее вряд ли бы кто-то решился назвать домом. Семья была бедная, и Мигелю, с тех пор как он себя помнил, приходилось копаться в горах отбросов в поисках того, что можно было продать.
