— Ты деньги зря не трать. Откладывай по возможности. Если маме станет хуже, я одна не справлюсь. Вот тогда деньги понадобятся.
— А отцовская страховка? Сколько там осталось?
— Примерно три миллиона.
— И все, да… Может, мне в Токио поехать на заработки?
— Да, придется, наверное, об этом подумать, — сделав серьезное лицо, отвечала Маюми.
Из комнаты матери раздавался веселый смех. Смех обычно смягчает сердца, но мать была больна, и от этой мысли на душе у Кадзумасы и Маюми становилось тяжело.
— Пойдем погуляем с Тамоном? Все вместе, — предложил Кадзумаса.
Сестра кивнула.
— Когда Тамон здесь, мама с удовольствием гуляет. А так все дома сидит.
Маюми засунула пакет с деньгами в задний карман джинсов, сняла фартук.
— Мамочка! Пойдешь с Кайтом гулять?
— Пойду, пойду, — по-девчоночьи звонко отозвалась мать.
* * *
На этот раз они выбрали для прогулки другой маршрут и направились к реке. Прошли по дорожке, которая тянулась вдоль поля, и вышли к берегу. Его окультурили наподобие парка, поставили лавочки.
Их маленькая компания устроилась на одной из лавочек. На свободное место Кадзумаса поставил бумажный пакет, который нес в правой руке. По дороге они зашли в мини-маркет, купили сэндвичи, онигири
[13], напитки.
— Какая замечательная погода!
Маюми подняла взгляд на небо. День выдался ясным, температура самая комфортная — ни жарко, ни холодно. С реки дул приятный освежающий ветерок, холодивший кожу.
— Мама! Может, поешь чего-нибудь? — спросил Кадзумаса.
— Сэндвич с ветчиной, — последовал быстрый ответ.
Кадзумаса с улыбкой разорвал упаковку сэндвича, воткнул трубочку в пакетик апельсинового сока и вручил матери.
— Кайту можно дать? — держа в руке сэндвич, спросила мать у Маюми.
— Ни в коем случае! Для собаки то, что едят люди, — яд.
По лицу матери пробежала тень. Кадзумаса вынул из пакета куриные палочки.
— А вот это ему можно.
— Правда? — мать взяла упаковку с палочками.
Тамон поднял уши. Похоже, он запомнил, чем кормил его Кадзумаса на стоянке перед мини-маркетом.
Получив угощение, пес радостно завилял хвостом и разгрыз палочку.
— Кайт — хорошая собака.
Мать смотрела на Тамона и улыбалась.
— Мамочка! Ты тоже поешь.
Мать тут же набила себе полный рот.
— Может, и мы перекусим? Что-то я проголодалась, — сказала Маюми.
Она взяла себе сэндвич с картофельным салатом, Кадзумаса выбрал онигири с икрой трески. Запивали еду улоном из пластиковых бутылочек.
Покончив с едой, Кадзумаса отошел покурить.
Мать без остановки что-то говорила Тамону, а Маюми смотрела на них и улыбалась.
Картина, откуда ни посмотри, получалась идеальная. Ласковое солнце первых дней осени и присутствие Тамона добавляли ей колорита.
Выкурив сигарету, Кадзумаса вернулся на лавочку. Он взглянул на сестру и увидел в ее глазах слезы.
— Что случилось, сестренка?
Маюми зажмурилась.
— Знаешь, я подумала: какое счастье… В последнее время мне было очень тяжело психологически. А сегодня такой чудесный день, мы сидим на берегу, закусываем, мама смеется… Мне кажется, я в рай попала. Даже плакать захотелось.
Кадзумаса погладил сестру по спине.
— Полгода назад мы как в ад провалились. А сейчас какое-то невероятное чувство после всего, что пережили…
— Тамону надо спасибо сказать, — проговорил Кадзумаса.
— Точно! Благодаря ему мама чувствует себя лучше, гуляем все вместе. Спасибо ему.
Тамон не сводил глаз с матери — догадывался, что палочки еще остались, а она радовалась, принимая его взгляд за знак любви. Сколько уже мать так не смеялась?
Кадзумаса закрыл глаза и почувствовал, что солнечный свет все равно проникает сквозь плотно сжатые веки. В ушах звучал веселый смех матери. Маюми шмыгала носом.
Может, рай и в самом деле так выглядит. Тепло, спокойствие, счастье.
Так Тамон перенес на небеса Кадзумасу и его близких.
6
Мигель и его напарники сели в машину. Как и в прошлый раз, Хосе устроился рядом с водителем. Мигель, изогнувшись на заднем сиденье, сунул палец между ячейками клетки и почесал Тамона под подбородком.
— Мамори-гами опять с нами. Так что все пройдет как по маслу, — сказал он.
— Ты, похоже, понравился Тамону, — заметил Кадзумаса, нажимая на газ.
— А что это значит, — Тамон?
— Тут вот какое дело. — Кадзумаса слегка наклонил голову. — Это бесхозный пес. На ошейнике было написано «Тамон». Вот я и подумал, что его так зовут.
— Бесхозный… После землетрясения без хозяина остался?
— Скорее всего. Или он потерялся, или хозяин погиб.
Мигель опять нагнулся к клетке и что-то сказал Тамону. И хотя слов Кадзумаса не понял, ему показалось, что иностранцу стало жалко пса.
Похоже, Мигель любил собак.
Как сказал Нумагути, этой ночью Мигеля и компанию требовалось отвезти на станцию метро «Нагамати-минами», что на линии Намбокусэн.
Он высадил пассажиров у выхода со станции.
— Через тридцать минут, — бросил Мигель, и троица скрылась в ночных переулках.
Как и в прошлый раз, Кадзумаса покатался по городу и через полчаса вернулся на то же место. Тут же показались его пассажиры. Как и тогда, они сохраняли полную невозмутимость.
Кадзумаса тоже чувствовал себя спокойнее. Человек ко всему привыкает.
Без лишних слов Кадзумаса вел машину, объезжая улицы с N-системными камерами.
Где-то в отдалении загудела полицейская сирена, но, судя по звуку, патруль направлялся в другую сторону.
Грабители действовали профессионально. Взламывали ювелирный магазин и убирались восвояси до появления полиции.
Скорее всего, перед тем как совершить ограбление, проводили тщательную рекогносцировку на местности и, только просчитав все варианты, брались за дело.
Кадзумаса, как и в первый раз, остановился недалеко от дома. Хосе и Рикки быстро вылезли из машины и удалились. А Мигель остался.
— Что-то еще? — спросил у него Кадзумаса. Ему почему-то сделалось не по себе.
