— Наум вроде.
— А фамилию?
— Доча, не помню, — покачал головой отец.
Глава 16
Слезливая получилась встреча. Как случается, что люди всю жизнь в недопонимании живут, злятся, а при этом любят друг друга? И сколько лет в разлуке упущено? Сердечно распрощавшись с отцом, Клара с Василием покинули его дом. Из Антоновки до Голозерска час езды. Они решили не возвращаться домой, раз уж тут рукой подать.
Василий, примиряя родных, не пропустил и рюмки, и сейчас Клара позволила ему занять водительское место.
— Спасибо тебе, — сказала Клара.
— За что?
— За то, что свет пролил на наши отношения.
— Это ж не я. А наливочка. Ты все еще в ее волшебные свойства не веришь?
— Надоело мне ваше волшебство. Надо жить в реальном мире.
— Вот это верно.
— А как ты вообще здесь оказался?
— Не могу оставить тебя, Кларочка. Прости.
— За Ксению не прощу, — Клара переминалась в лице и отвернулась в сторону.
Василий на дороге лихачил, но вел машину мастерски.
— Не знала, что ты так водишь, — отметила Клара.
— Покатайся на УАЗике по деревенским ухабам, и ты наловчишься.
— У тебя УАЗик, а почему ты ко мне на электричке приехал?
— Нет, УАЗик рабочий был. А дома сейчас Нива стоит. Я движок перебирать начал. Как узнал про твое несчастье, так и выскочил сразу к тебе. Она дома меня ждет, родимая. И Шарик заскучал, друг мой верный. С делом закончим, поеду в родные пенаты, хозяйство в порядок приводить.
Клара пожала плечами. Сожаление закралось в душу. Не думала она о том, что у Василия своя жизнь имеется. Почему-то казалось, что весь мир вертится вокруг нее. Всех притягивают ее деньги, ее заботы.
Не прошло и сорока минут, как они въезжали в Голозерск. Пригородная зона была покрыта заводами, отчаянно пыхтевшими своими трубами и коптившими небо над городом. По наводке Кузьмы на въезде они свернули направо, проехали промзону, трикотажную фабрику. И вот здесь-то должны быть бараки. Но на их месте стояли кварталы девятиэтажек с голыми еще не обжитыми дворами.
Василий остановил машину, они с Кларой вышли осмотреться. К ним навстречу шла женщина средних лет.
— Добрый день! — обратилась к ней Клара.
— Добрый! — ответила женщина.
— Не подскажете, здесь стояли довоенные бараки?
— Руины одни от них оставались. Благо снесли их и квартал отстроили.
— До войны в них жил мой предок. Он был художником известным в городе. Вы не знаете, может, при сносе какие-то вещи были найдены?
— Это вряд ли. Наркоманский притон там был. Уж если что-то и оставалось, то они растащили. Да вы сходите в городской музей, там спросите.
Краеведческий музей расположился на первом этаже жилого двухэтажного дома в центре. Клара с Василием вошли в помещение. У стены выставлена экспозиция жизни крестьян: деревянная люлька, сундуки с проржавевшими оковками, ступы, лапти, за стеклянными витринами: серпы, кувалды, колеса. В зале не было ни души.
Клара с Василием прошли во второй зал. Здесь располагались предметы искусства. По стенам висели картины, иконы, стояли скульптуры и бюсты. В кресле качалке сидела пожилая женщина с короткой стрижкой «фокстрот» двадцатых годов прошлого века. Откинув голову, она мирно посапывала.
— Это тоже часть экспозиции? — удивилась Клара.
— Это революционерка Коллонтай, сохранившаяся до наших дней, — сказал Василий.
Революционерка потянулась и открыла глаза.
— Посетители, — радостно улыбнулась она и как-то не по-старушечьи вспорхнула с кресла. — Добрый день! Наконец-то, интеллигентные люди пожаловали. Вы явно — не из наших, голозерцы историей не интересуются.
— Понимаете ли, нас интересует не экспозиция в целом, — Клара поспешила поставить все на свои места. Стать заложником фанатичного гида на пару часов она не собиралась. — Мы ищем информацию о Венимине Смирнове — художнике, жившем в Голозерске в начале двадцатого века.
— Знаю, знаю, наслышана. Меня зовут Фаина Львовна. Пройдемте.
Женщина подвела Клару с Василием к картине, которую они сразу и не приметили. На небольшом холсте была изображена сцена расстрела рабочих.
— Вот, его потомки передали в музей. Картина написана в 1912 году маслом.
— А кроме этой картины, есть ли какие-то сведения о нем? — спросила Клара. — Может какие-то вещи его сохранились?
— Вам повезло. Относительно недавно, а именно пятнадцать лет назад, при сносе рабочих бараков был найден тайник. Рабочие принесли в музей железную коробку, в которой хранились кисти, набор высохших масляных красок, чудом сохранившийся блокнот.
— Покажите, — нетерпеливым тоном попросила Клара.
Под стеклянной витриной лежали те самые краски и блокнот с желтыми страницами. Фаина Львовна надела перчатки и достала его.
— Мы его обработали от плесени, — сказала она.
Клара потянулась руками к этому артефакту, соединяющую ее с корнями, и, возможно, с украденной картиной.
— Нет, не трогайте! — взвизгнула женщина. — Я сама покажу.
Фаина Львовна аккуратно открыла книжицу. Страница за страницей: на них были наброски человеческих фигур.
— Мы сличили: здесь некоторые наброски совпадают с изображениями людей на картине «Расстрел рабочих». А некоторые, видимо, — из других его работ.
Несомненно. Клара разглядела красногвардейца на коне с шашкой с украденной картины и увеличенное изображение ворона.
На одной из страниц блокнота написаны фамилии.
— Постойте, — попросила Клара. — Что-то известно об этом списке?
— Нет, мы и не озадачивались, — ответила женщина.
— Пересмотрите, пожалуйста! Возможно, какие-то фамилии на слуху. Может быть, кто-то из них является известной фигурой?
— Белобородов, Денискин, Коровьев, Порфирьев, Исхаков, Косанский, — перечитывала женщина. — Исторической подоплеки этого списка я не знаю. Но могу сказать, что с нами сотрудничает историк-краевед Наум Косанский. Обратитесь лучше к нему. Тем более, что он писал работу о творчестве Вениамина Смирнова.
— Косанский! Это точно он, редкая фамилия, — вспомнила Клара. — У вас есть его адрес?
— Пройдем к журналу, я посмотрю, — Фаина Львовна балетной походкой упорхнула в соседнюю комнату.
«Боровая, 25», — написано на почтовом ящике сельского дома на окраине Голозерска. Стая ворон поднялась с возмущенным карканьем, освобождая место подъехавшему джипу.
Клару с Василием встретил мужчина средних лет. Невзрачный, сухощавый, с бегающими глазами и суетливыми манерами.
