— Да еще мои издатели, естественно, торопят меня с романом. Я отвечаю им, что написал половину. Хотя это не так.
— А на самом деле сколько ты написал? — спросила я.
— Немного, страниц пятьдесят сырого текста.
— Питер!
— Знаю я, знаю. Но сценарий отнимает слишком много времени. А тут еще Саманта забронировала для нас отдых в Саутгемптоне на июль и август, что означает непрерывное общение.
— Попробую угадать, сколько это стоит, — сказала я, — тысяч пять-шесть в месяц?
— Это была бы дешевая аренда, — вмешалась мама.
— Семь тысяч? — не отставала я.
— Семь с половиной, — смущенно, почти пристыженно признался Питер.
— Ничего себе, — протянул Адам, — это больше, чем я получал в школе за полгода.
— Получал? — удивилась я. — Почему в прошедшем времени?
— Потому что я, как и ты, только что уволился.
— Ого! — восхитился Питер. — Сейчас угадаю: ты вступил во французский Иностранный легион!
— Я женюсь на Дженет.
Повисло потрясенное молчание. Я видела, как мама боролась с собой, чтобы презрительно не закатить глаза. Никто из нас не одобрял выбора Адама. Но Питер, следует отдать ему должное, исправил положение — положил руку брату на плечо и произнес:
— Я уверен, что выскажусь от имени всех нас, выразив надежду, что вы с Дженет будете по-настоящему счастливы вместе.
— Только не говори, что она беременна, — резко сказала мама.
Адам вздрогнул, как от пощечины.
— А что, это проблема? — с вызовом спросил он.
— Только для тебя и твоей будущей жизни, — усмехнулась мама.
— Я ищу работу в сфере финансов.
— Потому что мисс Стариковская сиделка хочет заполучить машину своей мечты, с кузовом-универсал?
— Не стоит, мама, — начал Питер.
— Я человек прямой, а не «с раздвоенным языком», как говорят в вестернах.
— Так я и знала, что в эмоциональном плане ты настоящий апач, — улыбнулась я и подумала: когда мама так решительно настроена, она не знает жалости.
— Не очерняй наших братьев и сестер из числа коренных американцев, — улыбнулся Питер.
— Это называется метафорой, мистер писатель, — парировала я.
— Это называется стереотипом.
— Ой, я тебя умоляю, это был остроумный нью-йоркский анекдот. Хватит тебе строить из себя ханжу.
— Ребята… — начал Адам.
— Жаль, вашего отца здесь нет, — перебила его мама. — Он бы назвал апачей краснокожими, и тогда началась бы настоящая революция.
— Хватит, — яростно прошипел Адам, — ребенок должен родиться через полгода. Через четыре недели я снова отыщу в столе свой диплом магистра делового администрирования и отправлюсь на Уолл-стрит. А причина, по которой я туда направляюсь, состоит в том, что, как подсказывает мне чутье, Рейган победит… и вот-вот все изменится.
— То есть заговорят деньги? — спросила я.
— Деньги всегда говорят, — сказала мама. — Особенно в нашей безумной стране, где деньги — это главное мерило.
— Не хочу я ничего измерять, — отмахнулся Адам. — Просто хочу быть богатым.
Питер поднял бокал:
— За высокие амбиции.
Адам схватил свою пивную кружку и чуть не врезался ею в брата:
— К черту твой самодовольный сарказм. Выпьем-ка за дивный новый мир.
Глава двадцать шестая
Прогноз Адама оказался верным. После убедительной победы Рональда Рейгана в ноябре 1980 года вся политическая и финансовая картина в Соединенных Штатах начала кардинально меняться. В день выборов, а точнее, ближе к часу ночи ко мне в новую квартиру неожиданно заявился Тоби. Он был изрядно пьян и очень подавлен. Немного раньше мы с Хоуи, Дунканом и десятком его друзей пили дешевое вино, наблюдая, как под неумолимым катком истории гибнет президентство Картера.
— Если уж это непременно должен быть актер, — воскликнул Хоуи сразу после обращения Рейгана к своим ликующим сторонникам, — почему было не выбрать Редфорда или Ньюмана?
— Потому что они слишком образованны и слишком либеральны, — ответил Дункан. — А я давно, несколько месяцев назад, предупреждал вас, что так будет.
— Позвольте поцеловать подол вашей shmata
[123], месье Дельфийский Оракул! — вскричал Хоуи.
— Для начала пошли воздушный поцелуй шестидесятым, теперь мы можем с ними распроститься, — сказал Дункан.
Тоби, позвонив мне в дверь, высказался примерно так же. Я к этому времени только что вернулась домой, немного навеселе и в полной растерянности. Тоби никогда не приходил без предупреждения, а я получила строгий наказ от него не заявляться без предварительного звонка — конечно, ведь в это время он мог развлекаться с кем-то еще. Так что я — совсем немного, самую малость — удивилась, обнаружив Тоби у моей двери. В его дыхании четко улавливались пять лишних «манхэттенов».
— Мне нужно было напиться, — сказал он. — В этом я преуспел. Я мешаю тебе спать?
— Вообще-то, если присмотреться, я все еще полностью одета.
— Эта страна только что выстрелила себе в ногу из автомата. Ты не могла бы меня впустить?
Жестом я пригласила Тоби войти. Следом за мной он поднялся на три лестничных пролета в мою квартиру-студию.
— Подобные физические нагрузки не самое лучшее, когда я так набрался, — пыхтя и отдуваясь, сказал он, добравшись до второго этажа. — Рано или поздно, когда состаришься, тебе придется отсюда уехать.
— Если я доживу до семидесяти и все еще буду жить здесь — и если ты тоже будешь жив, — разрешаю тебе меня пристрелить.
Мы добрались до моей входной двери. Пошатываясь, Тоби вошел и сразу направился на кухню, где в шкафу хранилась им же и принесенная бутылка виски на случай его визитов. Первым делом он плеснул себе виски в стеклянную банку из-под варенья. Потом открыл маленькую морозильную камеру моего пятнадцатилетнего холодильника и вытащил единственный лоток со льдом.
— У меня там всего два кубика, — предупредила я.
— Я же просил тебя завести еще лотки.
— Возьми и подари их мне на день святого Валентина.
— Очень смешно. Пить будешь?
— Мне на сегодня хватит, — сказала я, зажигая восемнадцатую, не меньше, сигарету за этот вечер.
— А ты все продолжаешь дымить. Смотри, к сорока годам будешь выглядеть как закопченная каминная труба.
— В следующий раз приходи в противогазе. Что еще вы желаете покритиковать? Может, журналы на журнальном столике не так разложены? А у вас-то самого дома что творится, сэр? Да Совет здравоохранения давно бы тебя упек за бардак, если бы не одна мужественная девушка, которая раз в неделю приводит в порядок эти чудовищные завалы. Пока ты крутил с мисс «Вог», порядок-то сам поддерживал… а как же, божественная Эмма запугивала, так что волей-неволей приходилось. Но стоило ей уйти…
