— Дай мне все объяснить…
— Объяснить? — выкрикнул папа, и все взгляды обратились к нам. — Что тут объяснять? Ты знала, что этот сукин сын, твой брат, собирался публично настучать на Адама?
Я увидела, как Адам, пошатываясь и словно ничего не видя перед собой, направился к выходу. Но Сэл Грек был уже на ногах и преградил ему путь:
— Адам, я Сальваторе Грек. Ваша сестра — она является здесь невиновной стороной — попросила меня прийти и…
Отец, будто обезумев, направился к Греку:
— Она просила вас приехать сюда? Какого хера, о чем вы вообще говорите?
— Папа, прошу тебя… — закричала я, вставая перед ним, но он оттолкнул меня в сторону.
Грек с поразительным присутствием духа поймал моего отца за трясущуюся руку и слегка вывернул так, чтобы тот почувствовал боль:
— Сэр, вы забываетесь. В данных обстоятельствах это понятно. Но ваша дочь оказалась в безвыходной ситуации и обратилась ко мне за помощью, чтобы попытаться найти решение серьезных проблем, возникших у Адама.
— Отпусти мою гребаную руку…
— Папа, дай человеку сказать.
Это был Адам, он подошел и положил отцу руку на плечо.
Когда тот снова попробовал вырваться, его обняла подоспевшая мама:
— Милый, успокойся…
Воцарилась ужасная тишина. Папа набычился и сопел, лицо его стало свекольно-багровым, и только крепкая хватка Грека, все еще державшего отца за руку, сдерживала его гнев.
А за его спиной из телевизора снова раздался голос Питера:
«Смысл коррупционной схемы, реализуемой моим братом и его криминальным гуру Тэдом Стриклендом, заключается в том…»
— Выключи это немедленно, — скомандовал Грек бармену. Затем обратился к моему отцу: — Я отпущу вашу руку, но обещайте, что после этого вы вернетесь, сядете к столу и дадите мне возможность объяснить вам, вашей супруге и сыну, как все это произошло, как Элис сделала доброе дело, разыскав меня, и как мы можем помочь Адаму.
— Он там у долбаного Сасскинда, губит моего мальчика, разрушает мою семью, — простонал папа.
— Я согласен, это очень скверно, — кивнул Грек. — Но сейчас давайте сядем и поговорим цивилизованно.
— Сасскинд ведет свое шоу из той студии, что на 55-й Вест-стрит, так? — будто не слыша его, продолжал папа. — Я это знаю, потому что у Ширли когда-то были билеты на одну из его передач…
Казалось, он разговаривает сам с собой.
— Милый, послушай мистера Грека, — взмолилась мама. — Давайте все сядем, пожалуйста.
— Между 55-й и 10-й, — твердил папа.
— Сэр, — сказал Грек, — я спрашиваю еще раз: если я отпущу вашу руку…
Папа уставился в пол, по его лицу текли слезы.
— Как, черт возьми, ты допустила, как позволила этому случиться, Элис?
— Она ничего не допускала, — сказал Грек. — Прошу, ответьте на мой вопрос…
— Работаешь всю жизнь, делаешь все, что можешь, для своих детей, и вдруг вот такое…
Грек взглянул на метрдотеля, который стоял за спиной у моего отца с двумя здоровенными парнями в белых куртках мойщиков посуды:
— Чарли, я думаю, мне придется передать мистера Бернса тебе.
Это наконец привлекло папино внимание.
— Это ни к чему, — хрипло прошептал он. — Я буду вести себя прилично.
Грек, кивнув Чарли, чтобы тот был наготове на случай, если папа все же не будет вести себя прилично, посмотрел прямо в страдальческие глаза отца:
— Я отпускаю вас, мистер Бернс. Сделайте три шага назад, к столику. И никаких проблем… мы только поговорим, понимаете?
— Понял.
Грек выпустил папину руку. Он стоял сгорбившись — человек, у которого отняли все.
Тут же его обняла за плечи мама и притянула к себе:
— Все образуется.
Папа только помотал головой. Но все же позволил маме отвести себя обратно к столу.
Грек ободряюще положил руку Адаму на плечо и жестом показал ему и мне, чтобы мы садились.
— Я должен выпить, — сказал папа. — «Джей энд Би», двойной.
Спустя мгновение появился стакан виски. Папа выпил залпом.
— Спасибо, — сказал он Греку. — Спасибо… и извините.
— Извинения приняты. Позвольте мне начать с объяснения того, что привело Элис в мою приемную…
— Мне бы в уборную сначала, — прервал его папа. — А вернусь — и выслушаю все, что хочет нам сказать мистер Грек.
— Это там, сзади, — показал Адам.
Грек кивнул.
Папа, встав, покачнулся и схватился за край стола.
— Давай я провожу тебя, — предложила я, поднимаясь.
— Да пошла ты, Элис, — прошипел он.
Я с размаху рухнула на стул, будто от пощечины.
Медленной, неверной походкой отец осторожно двинулся в глубь ресторана. За ним внимательно наблюдал Чарли. Я видела, что папа идет очень осторожно, пытаясь сохранить равновесие. Он уже добрался до двери с надписью «Мужчины», но внезапно повернул направо и скрылся из виду. Я видела, как хлопнула боковая дверь, через которую мой отец выбежал на улицу. В следующий миг Чарли бросился к двери, за ним мама.
Когда вскочил и Адам, Грек схватил его за руку и потянул обратно:
— Вы остаетесь здесь, нам с вами необходимо поговорить.
Эти слова донеслись до меня, когда я уже летела к выходу. На улице я обнаружила Чарли и маму, кричавших что-то вслед отъезжающему такси. Чарли сразу же поймал другое такси, распахнул перед нами дверцу, а когда мы с мамой нырнули на заднее сиденье, сказал водителю:
— Видишь такси впереди? Езжай за ним, не упусти. — После чего он захлопнул дверцу.
Таксист сделал так, как ему было велено: дал по газам и рванулся вперед на такой скорости, что нас вдавило в виниловую обшивку сиденья. Мы на несколько кварталов отставали от машины впереди. Но наш водитель оказался настоящим гонщиком. Через минуту, когда другое такси свернуло на север по Третьей авеню, мы уже были почти у него на хвосте.
— Если не отстанете от него до конца, получите хорошие чаевые, — посулила мама.
— Вы хоть представляете, куда он может ехать? — спросил таксист.
— Угол Пятьдесят пятой и Десятой, — сказала я, копаясь в сумке в поисках сигарет.
— Не вздумай здесь курить, — приказала мне мама. — Не тебе нужно нервы успокаивать…
— Дай же ты мне объяснить…
— Нет. Я не нуждаюсь в твоих объяснениях.
— Мама…
— Заткнись, Элис. Заткнись и дай мне подумать.
Мама закрыла глаза. Ее била дрожь, а потом она начала рыдать.
