— Да брось ты! Я просто в ужасе от того, что с тобой случилось. Как и многие в колледже.
— Они до сих пор верят в эту его историю: «Гомик хотел меня отыметь»?
Вошел Сэл:
— Не надо грузить этим Элис.
— Я справлюсь. — Я махнула рукой.
— Так или иначе, — сказал Сэл, — я узнал от Винни Москоне — это мой адвокат, — что у этого парня, Мэройса, уже были делишки в том департаменте.
— Сэл… — протянула Стелла.
— Что? Элис — одна из нас. Правда, Элис?
— Совершенно верно, сэр.
— Она вежливая девочка, а в наши дни такое случается редко. И она понимает, что все, о чем здесь говорится сегодня, должно остаться между нами, правда?
— Даю слово, сэр.
— Какой там сэр, зови меня Сэлом. Впрочем, я оценил твое уважительное отношение. Видно, что папа с мамой хорошо тобой занимались.
— Я им передам, Сэл.
— А Боб где? — спросил Хоуи.
— Это совсем другая история, давай не сейчас, — сказала я.
— Его же не выгнали из-за всего этого?
— Не напрямую.
— Но я же сказал полицейским и людям из колледжа, что Боб заступился за меня, пытался прекратить все это, что его самого побили Мэройс и его головорезы.
— Это никак не связано с тобой, Хоуи.
— Теперь я чувствую себя ужасно…
— В том, что случилось с Бобом, виноват сам Боб, а не ты. Ты должен это понять.
— Все равно мне жалко.
— А мне тебя жалко еще больше.
Вошла медсестра и объявила, что ей надо умыть Хоуи.
— Я страшно благодарен тебе за то, что ты пришла, — сказал Хоуи.
— Сколько тебя еще здесь продержат?
— Еще неделю или около того. Пластика носа назначена на следующий вторник, после этого стоматология.
— А потом он едет с нами домой, — вставила Стелла.
— И я покупаю квартиру, а с января иду учиться в Нью-Йоркский университет, — закончил Хоуи.
— Ты так решил? — спросила я.
— Боудин не только занимается переводом, но и оплачивает мне следующие два года в Нью-Йорке. Учебу и квартиру. Так что кличка «Зеленый гомик» и перекроенная физиономия окупаются с лихвой.
— Хватит этих кличек, — решительно заявил Сэл. — Ты мой сын. Все остальное значения не имеет.
Возвращаясь в тот день в колледж, я думала только об одном: молодец Хоуи, что позволил отцу и адвокатам раскрутить колледж по полной программе. Молодец, что решил убраться подальше из Мэна и переехать в город, где твои оригинальность и утонченность будут оценены по достоинству.
На следующее утро я попросила о встрече с деканом по делам студентов. Криста Марли оказалась открытой, прямодушной женщиной, даже с намеком на участие, что обнаружилось, когда она заговорила:
— Вам так досталось в последние две недели, что не позавидуешь.
Поблагодарив ее за сочувствие, я спросила:
— Как вы думаете, могу ли я просить колледж об одолжении — помочь мне перевестись со следующего семестра в другое место?
— Скажу прямо, это трудновыполнимо — до Рождества осталось всего пять недель. Куда бы вы хотели поехать?
— В Тринити-колледж в Дублине.
На лице Кристы Марли было написано неподдельное удивление.
— Интересный выбор, — сказала она. — А почему туда?
— Профессор Хэнкок мне часто рассказывал о Дублине. Говорил, что, когда он там учился, было замечательное время.
— Да, я знаю, что вы были очень близки с профессором Хэнкоком. Вам и в самом деле трудно пришлось в этом семестре.
— Наверное, когда-нибудь, вспоминая все произошедшее, я решу, что это время было периодом моего становления, важным для формирования характера, и все такое прочее. Но сейчас я думаю только о том, что хочу оказаться как можно дальше отсюда. И прошу вас помочь мне в этом.
— Честно говоря, я не представляю, удастся ли что-то сделать для вас в такие сжатые сроки. Но я попробую договориться, чтобы колледж разрешил мне связаться от вашего имени с моим коллегой в Дублине и понять, есть ли хоть какая-то возможность. Я хотела бы обсудить с вами еще одну мелочь: в колледже хорошо известно, что вы активно участвовали в создании общественного резонанса по поводу исчезновения вашей подруги из школы в Олд-Гринвиче.
— Мой тогдашний парень связался с «Нью-Йорк таймс», а не я.
— Но у вас брали интервью и в «Нью-Йорк таймс», и на Эн-би-си.
— Это проблема?
— Нет, конечно. Ваше неотъемлемое право — по сути, конституционное право — говорить с кем угодно и высказывать свое мнение о чем угодно. Дело в другом: мы пытаемся ограничить огласку того, что случилось с Хоуи… ради Хоуи, чтобы на него не навесили ярлык бедолаги, которого избили из-за его… э-э-э… неординарности. Если уберечь Хоуи от внимания прессы, у него будет шанс начать все сначала.
— У меня и в мыслях не было обращаться к прессе, — сказала я.
— Я очень рада это слышать. Прошу, если все же с вами свяжутся СМИ, позвоните сначала мне.
— Но если колледж делает все возможное, чтобы сохранить это происшествие в секрете…
— Я со своей стороны могу пообещать, что в ответ на вашу лояльность я приложу все усилия и сделаю все возможное, чтобы ускорить ваш перевод.
Потому что отправить меня из страны тоже отвечало бы интересам колледжа.
— Спасибо, я очень ценю, что вы пытаетесь сдвинуть дело с мертвой точки, — сказала я.
— Вы абсолютно уверены, что Дублин — это именно то место, куда вы хотите поехать?
Я абсолютно не была уверена. Но профессор Хэнкок так увлеченно о нем говорил, и я так много читала о Тринити-колледже. По описаниям это было чудесное место. Прибавьте к этому романтику пребывания за границей и мое желание оказаться подальше от всей этой неразберихи.
Криста Марли сработала быстро. У нее состоялся долгий разговор с коллегой из Тринити-колледжа. На другой же день меня вызвали в деканат, где организовали трансатлантический звонок через оператора. И вот я уже разговариваю с женщиной по имени Дейрдра Даулинг, обладательницей хриплого, прокуренного голоса и ярко выраженного ирландского акцента, напористой и педантичной в том, что касалось формальностей. Она любезно и весьма четко обрисовала различные варианты и процедуру приема.
Я написала вступительное сочинение, пользуясь недавним каталогом Тринити-колледжа, который был отправлен через межбиблиотечный абонемент, перечислив в нем конкретные курсы и профессоров, у которых хотела бы заниматься. Любые заявки — это упражнение в искусстве быть убедительным. Вы просите: пожалуйста, отнеситесь ко мне серьезно, позвольте мне переступить порог, который вы так бдительно охраняете. Я проработала целую ночь, чтобы назавтра полностью переписать весь текст, потом напечатала его, положила в конверт и на следующее утро отвезла на велосипеде к почтовому отделению на Мэйн-стрит. Это было за несколько дней до каникул на День благодарения.
