Злодей стал следить за Катей, явился к ней в дом, представившись вымышленным именем и заявив, что он знакомый Вени. Когда Черных стал справляться о телеграмме, Катя заподозрила неладное, и Черных понял, что сморозил глупость. Теперь Катя стала ненужной свидетельницей, и поэтому злодей решил расправиться с ней. Однако Катя сумела не только поднять шум, но еще и умудрилась шарахнуть мерзавца санками. Черных же ударил ее обрезком трубы, который заготовил заранее, и скрылся с места происшествия. К счастью, все кончилось благополучно, Катя выжила, а пропавший диверсант сейчас дает признательные показания. Вот и вся история.
Когда Зверев закончил свою речь, Веня вновь тяжело вздохнул, так как все еще терзался сомнениями, рассуждая: стоит ли ему рассказывать Кате о том, что он так и не съездил в Ленинград.
Вместо эпилога
Выйдя из здания управления, Зверев поморщился от яркого солнца и вдруг разом ощутил всю ту усталость, накопившуюся у него за последние дни. Он посмотрел в сторону курилки и увидел сидящую на лавочке архивариуса Эмилию Эдуардовну. Женщина поманила Зверева рукой, но тот лишь улыбнулся и отрицательно помотал головой. Ни курить, ни слушать о том, чем закончилась воссозданная режиссером Владимиром Брауном киноистория о подвиге советских подводников в мирные дни, Звереву сегодня не хотелось. Сопровождаемый разочарованным взором Эмилии Эдуардовны, Павел Васильевич двинулся по тротуару в сторону автобусной остановки. Он прошел метров сто, свернул на Индустриальную и оказался в толпе. Тут его окликнули. Повернувшись, Зверев увидел улыбающуюся Олесю Купревич.
– Здравствуйте, Павел Васильевич! Как поживаете?
Белая блуза, зеленая юбка в горошек, красные туфельки на каблучке, глядя на девушку, проходящие мимо мужчины оборачивались, а женщины от зависти хмурили брови и сжимали губы. Зверев кивнул.
– Здравствуйте, Олеся! Какими судьбами в наших краях?
– Да так, ходила к подружке за выкройками и вот решила прогуляться. Не желаете присоединиться или вы куда-то спешите?
Зверев наморщил лоб.
– Прогуляться?.. А почему бы и нет?
Олеся тут же подбежала к Звереву, решительно взяла его под руку и буквально потащила в сторону сквера. Они перешли улицу, прошлись вдоль аллеи, увенчанной торшерными фонарями и зарослями акации, и сели на скамейку, расположенную метрах в пятидесяти от худосочной рыжеволосой женщины, торгующей с лотка мороженым. Олеся поправила прическу и тут же приступила к расспросам:
– Ну, рассказывайте, как идет ваше расследование. Я слышала, вы наконец-то нашли настоящего убийцу того футболиста.
Зверев негромко рассмеялся.
– Быстро же у нас разносятся слухи…
Он вкратце рассказал о подробностях поимки убийцы Зацепина, не особо вдаваясь в детали, однако от него, по всей видимости, этого и не требовалось, потому что Олеся тут же начала рассказывать о себе:
– Знаете, а я ведь на днях уволилась с прежней работы, поступила в техникум и теперь буду учиться на бухгалтера. Мне обещали стипендию и место в студенческом общежитии. Так что теперь стану совсем самостоятельной, может быть, заведу кота…
– Любите кошек?
– Обожаю! Они такие милые, но пока мы жили с мамой и сестрой, кошек у нас не было. У Сонечки, это моя младшая сестра, аллергия на кошек.
– Очень рад, что теперь ваша мечта осуществится. Как, кстати, поживает наш общий знакомый Михаил, я был на его последней игре, правда, не досмотрел ее до конца. Надеюсь, наш «Спартак» выиграл?
Девушка наморщила носик и пожала плечами.
– Я не была на последней игре, поэтому не знаю, кто выиграл. Я уже давно не видела Шамана.
– Да что вы говорите?
– Да! Мы поговорили, и… в общем, мы больше не общаемся.
– Поссорились?
– Да нет же, мы расстались. Пусть дальше играет в свой футбол, а мне теперь нужно начинать новую жизнь. Сейчас самое время.
Зверев покачал головой и почувствовал холодок в груди.
– Ну что ж… Я даже не знаю, радоваться мне за вас или огорчаться.
– Конечно, радоваться! Я же вам уже говорила, – нравоучительным тоном продолжала Олеся. – В последнее время Мишка совсем доконал меня своей ревностью и не давал прохода. Именно поэтому я и предложила ему больше не встречаться.
– Вы предложили?
– Ну, разумеется.
– Что ж, тогда порадуюсь за вас. – Почувствовав напряжение, Зверев решил сменить тему. – А что ваш Кощей? Я о том парне с вилкой, надеюсь, он больше не появлялся.
Олеся поежилась и помотала головой.
– Нет, не появлялся. Он же в тюрьме…
Зверев похлопал себя по карманам и достал пачку «Герцеговины Флор». Он повертел ее в руках и снова убрал в карман.
– Некоторые мои друзья мне советуют меньше курить. Да я и сам иногда думаю, что стоит бросить, – Зверев провел пальцами по щекам. – Вот и осунулся весь, да и одышка появилась. Наверное, старею…
– Никакой вы не старый! – повысив голос, воскликнула Олеся.
– Хотите, я угощу вас мороженым? – снова резко сменил тему разговора Зверев.
Олеся расцвела и тут же очень мило проворковала:
– Разумеется, хочу. Вы такой милый…
– Как ваш кот? Точнее, как кот, которого вы хотите завести?
Губы Олеси сжались.
– Нет, не такой! Вы лучше всех котов и вообще…
Она отвернулась, а Зверев поднялся, дошел до лотка и купил брикетик сливочного пломбира. Он вернулся на место и отдал мороженое Олесе.
– Спасибо! – сказала девушка. – А что же вы?
– Не особо люблю сладкое, – признался Зверев.
– А чего же вы не садитесь?
Павел Васильевич посмотрел на часы.
– Я думаю, что мне пора идти. Мы с вами очень хорошо посидели…
– А я думала, что мы сходим куда-нибудь! В театр, конечно, сейчас билетов не достать, а вот в кино вполне можно попасть. Уверена, что если вы захотите, то наверняка сможете купить билеты, ведь вы же милиционер.
Зверев улыбнулся:
– Да уж, если бы захотел, то, скорее всего, смог.
Девушка оживилась и схватила Павла Васильевича за рукав.
– Тогда пойдемте скорее. Здесь рядом в кинотеатре «Октябрь» идет отличный фильм.
– Какой?
– «В мирные дни»! Говорят, что очень хороший фильм, про подводников.
Зверев тут же вспомнил Эмилию Эдуардовну и ее восторги по поводу данной картины и невольно скривил лицо.
– Что? – воскликнула Олеся. – Вам не нравится этот фильм? Вы его уже видели?
– Фильм очень хороший, но я действительно его видел, – соврал Зверев. – Простите, Олеся, но мне и в самом деле пора.
