На Пирогова было страшно смотреть, так он переменился в лице. Зверев же не унимался.
– Ах да, совсем забыл! Как там поживают ваши дочурки? Надеюсь, здоровы!
– Слава богу…
– Ну а супруга как? Тоже хорошо?
– Так и есть. Супруга тоже здорова.
– А не будете ли вы так любезны, уважаемый Николай Иванович, как-нибудь пригласить меня к вам домой на чай, чтобы я лично мог засвидетельствовать свое почтение вашей благоверной.
Руки Пирогова тряслись, по его бледному лицу ручьями тек холодный пот, наконец его прорвало:
– Довольно! Я вас прошу, я вас умоляю, оставьте в покое мою семью и, пожалуйста, не трогайте Раису Степановну! Она все равно ничего не знает. Я же, если вы пообещаете оставить нашу с Раисой маленькую тайну в покое, готов с вами сотрудничать, спрашивайте, что вас интересует.
– Куцый сидел?
– Что? Вы имеете в виду в тюрьме? Насколько я знаю – нет. В тюрьме сидел Мотя, за кражу.
– Какая настоящая фамилия у Моти?
– Михе́ев. Матвей Михеев.
– Где у него татуировка?
– Не знаю, он при мне не раздевался.
– Где живут эти двое и чем занимаются?
– Оба живут где-то на Кузнецкой. Точного адреса не знаю. По поводу работы могу сказать, что вроде нигде не работают, – завбазы неприятно хихикнул. – Эти двое, как это называется, принадлежат к так называемым блатным. Поэтому не утруждают себя работой.
– Чем занимается Юджин? Он же из блатных?
– Его настоящая фамилия Гиркин! Блатным я бы его не назвал, но он, как вы сами понимаете, напрямую связан с криминальными личностями типа Куцего и Моти. Я слышал, что в молодости он был профессиональным альфонсом в Англии. Также занимался какими-то махинациями сначала на бирже, а потом на ипподроме. Когда определенные люди, которых он оставил без средств, взялись за него, он бежал в СССР и пристрастился к картам. Потом завязал. Теперь сам Юджин не играет, но неплохо разбирается в игре и держит свое заведение, куда приходят разные люди, чтобы приятно провести время.
– А что он от этого имеет?
– Пять процентов с каждой сдачи.
– Ах вон оно что! А мне он говорил другое. – Зверев поднялся и подошел к Пирогову. Тот попятился, но майор положил мужчине руку на плечо и заставил сесть. – А теперь расскажи мне все, что тебе известно о Буром.
Пирогов снова задрожал и чуть не разрыдался.
– Если кто-нибудь узнает…
– Никто не узнает. Даю слово! – сухо пообещал Зверев.
Пирогов принялся хлопать себя по карманам, достал упаковку таблеток и, проглотив пару штук, запил их водой прямо из графина.
– Я его ни разу не видел, к Юджину он не ходит. Но, насколько я знаю, он вор в законе и первый человек в нашем городе. Одним словом, он тот, с кем лучше не шутить.
– Эти трое, что были с тобой в Орлецах, люди Бурого?
– Клякса, Якут и Пичуга? Да, они все его люди, и Мотя с Куцым тоже.
– Столько представителей криминального мира среди ваших друзей…
– Они мне не друзья! Мы просто играем в карты!
– Просто в карты?
– К Юджину ходят многие порядочные… ой, простите, я хотел сказать, самые обычные граждане, не относящие себя к криминальному миру. Насколько я знаю, заведение Юджина навещает даже один из членов горкома. Не думайте, что я один такой плохой. Просто это игра, а она, знаете ли, затягивает!
Зверев покачал головой и напоследок задал свой главный вопрос:
– Ты слышал о человеке по прозвищу Хирург?
Пирогов сдвинул брови и помотал головой.
– Кто это?
– Этот человек левша. Еще он помешан на чистоте и постоянно протирает руки спиртом.
– Не знаю о таком.
– А о человеке, который носит полосатую зефирную рубашку, ходит в бежевой шляпе и остроносых туфлях? Еще говорят, что он похож на Хамфри Богарта. Это такой американский актер.
– Я знаю, кто такой Хамфри Богарт, но человека с такими приметами я не встречал, – Пирогов с виноватым видом пожал плечами.
– Ну хорошо. На этом и закончим наш разговор. Если хоть что-нибудь наврал…
– Что вы, что вы!
– Тогда о нашей беседе никому! Это в твоих же интересах!
Спустя пару минут Зверев вышел за пределы овощной базы и приказал Сафронову ехать за ним. Сам же майор двинулся вдоль узкоколейки пешком. Ему теперь было необходимо побыть в одиночестве и хорошенько обдумать полученную информацию.
Глава четвертая
Несмотря на распахнутые настежь окна, в кабинете Корнева было довольно жарко. Сам полковник сидел за столом и медленно потягивал из граненого стакана настойку со зверобоем. В последние дни язва, мучившая полковника, снова разыгралась, поэтому даже на совещании он пытался хоть как-то приглушить мучившую его ноющую боль. Зверев и Кравцов сидели по правую руку от Корнева, напротив них устроились Евсеев и Горохов.
– Костин так и не появился? – уточнил Корнев.
– Я дважды у него был, а еще записку оставил, – ответил Шура Горохов, которому Зверев поручил отыскать внезапно исчезнувшего Веню.
– В отдел он тоже не звонил, – хмуро ответил Зверев.
Корнев еще раз хлебнул своего отвара, поставил стакан и распрямил плечи:
– Ладно, будем ждать! А теперь, Виктор Константинович, давай по нашему делу!
Кравцов поднялся и начал доклад:
– Итак, попробуем снова обобщить полученные сведения. Как вам такая версия? Богачев планирует привезти большую партию безделушек и янтаря и пустить товар мимо кассы. Логично предположить, что, узнав об этом, Куцый и Мотя, которые время от времени обеспечивали охрану Богачеву, заломили за свои услуги большие деньги, и ювелир от них отказался. Тогда эти двое решили убить двух зайцев: преподать строптивому аферюге урок и при этом получить свою долю. Куцый сообщает Хрусту, который грезит воровской романтикой и стремится стать преуспевающим бандитом, о поездке нашего ювелира в Калининград. Он говорит парню о возможности поживиться, но говорит не просто так – за это он наверняка требует долю. Хруст, Чиж и Мякиш готовы действовать. Но вот незадача, Богачев отменяет поездку по причине того, что попадает с аппендицитом в больницу. Уже изрядно «заряженный» на совершение предстоящего дела Хруст, поняв, что «клиент» не явился, решает действовать по обстоятельствам. Он не хочет терять авторитета у своих подручных и принимает решение ограбить первого встречного, у кого, по его мнению, есть чем поживиться. Хруст выбирает в качестве жертвы хорошо одетого мужчину с саквояжем. Он, как мы знаем, похож на американского актера Хамфри Богарта. На этом рассказ Дины Алексеевой прерван, и нам остается лишь домысливать, что же произошло дальше. Какие будут соображения?
