Этих четверых Митя уже видел в ходе проведения первоначальных отборочных игр и даже запомнил их клички. Мордатого все называли Кляксой, чернявого – Якутом, веснушчатого – Пичугой, а похожий на гориллу сутулый и вовсе имел довольно странную для его внешности кличку Компре́сс. Насколько знал Митя, все эти четверо, равно как и щербатый посыльный, которого здесь все называли Сиплым, были людьми Бурого.
Увидев гостей, Юджин подошел к Ванде и галантно поцеловал ей руку. «Да уж, – подумал Митя, – не бандитский вертеп, а какой-то клуб английских аристократов».
– Приветствую всех! – сопроводив даму к столу, громко произнес Юджин. – Итак, не будем терять драгоценное время и начнем…
Когда Сиплый раздал прибывшим фишки, все тут же заняли свои места за столом. Однако играть пока еще не начинали, и Митя понял, что они кого-то ждут. Так оно и было.
Открылась дверь, и в помещение вошел немолодой морщинистый мужчина с опустошенным взглядом, бритым черепом и тонкими, как нити, губами. Когда он уселся в заранее приготовленное для него массивное кресло, Митя услышал тихий шепоток у себя за спиной:
– А вот и сам Бурый! Так что сейчас начнем!
Глава четвертая
Бурый занял свое место в кресле, а его подручные тут же разбрелись. Клякса и Якут заняли места у дверей. Пичуга и Компресс остались у окна, а Сиплый выскользнул из зала. Бурый поманил пальцем Юджина, тот подошел и пригнулся. Бурый что-то шепнул старику на ухо, тот, соглашаясь, кивнул. После этого Бурый продолжил говорить уже вслух:
– Я приветствую всех победителей прошлого тура. Напоминаю, что игра должна быть предельно честной и победителем станет тот, кто имеет самый высокий класс игры. Любые шулерские приемы запрещены и будут караться.
– В прошлый раз нас обыскали при входе, – проворчал Умар Шитаев. – Отчего же сегодня ваши громилы не стали нас лапать?
– Я уверен, что после первого тура здесь собрались лучшие игроки. Так что сегодня, я думаю, необходимости обыскивать вас нет. Тем не менее я все же напоминаю, что, если кто-то нарушит установленные правила игры, тут же последует наказание. Как вы все знаете, на кон поставлены большие деньги.
– Кстати, о деньгах… – оживился Гоча Мдивани. – Ходили слухи, что с ними были проблемы. Я не сомневаюсь в слове нашего гостеприимного хозяина, но слухи ведь не рождаются на пустом месте. Можем ли мы узнать, что случилось с деньгами Стреляного?
– Неплохо бы еще и увидеть эти самые деньги! – гулко пробасил Глобус. – За последние дни я наслушался столько, что теперь не знаю, кому и верить. Поэтому я хочу, чтобы мне показали то, ради чего разгорелся сыр-бор! Пусть мне покажут деньги!
Митя, внимательно смотревший на сидевшего в кресле Бурого, заметил, что холодные как лед глаза авторитетного вора полыхнули огнем.
– Кто еще хочет заранее увидеть деньги? – сухо произнес Бурый.
– Я хочу! – высказался Шитаев.
– Я бы тоже посмотрела, не потому что не верю, а потому, что просто люблю деньги! – протяжно заявила Ванда и обменялась взглядами с Шитаевым.
– А я не хочу! – примирительно заявил Феоктистов. – Я что-то так разволновался, что мне кажется, что один только вид такого количества заветных банкнот введет меня в ступор.
– Не хочешь, не смотри! – гневно выкрикнул Шитаев. – Гляньте на него! Не хочет он… разволновался! Пусть нам принесут деньги, большинство этого хочет!
Бурый перевел взгляд на Митю:
– А вы почему молчите? Вы хотите видеть деньги или нет?
Митя пожал плечами:
– Мы вообще-то тут не на партсобрании! Это что, голосование?
– Слышь, ты… Тебе ответить сложно… Да? Говори, ты за или против? – вспыхнул Умар Шитаев.
– Ну хорошо, хорошо. Я тоже за то, чтобы сюда принесли деньги.
Бурый сделал знак стоявшему у двери Якуту, тот вышел и спустя пару минут вернулся на свое место.
Прошло еще несколько томительных минут, и в помещение вошел ладный, аккуратно причесанный мужчина в тройке и с кейсом в руке. Он подошел к столу, открыл кейс, и все увидели аккуратно сложенные пачки синеньких потрепанных купюр. Все привстали, желая лучше рассмотреть заветные миллионы. Митя же в этот момент рассматривал не деньги, а державшего кейс мужчину.
Он и впрямь вылитый Хамфри Богарт. Вне всякого сомнения, перед ними сейчас стоял некогда ограбленный ребятами с улицы Металлистов курьер столичного вора в законе Перстня по прозвищу Финансист.
После демонстрации денег Финансист покинул игровой зал, сообщив присутствующим, что будет находиться в соседней комнате. Все вернулись на свои места, обменялись взглядами, и после этого началась игра.
Шелест тасуемых карт, щелканье брошенных на стол покерных фишек, дыхание соперников – все эти легкие и почти неуловимые звуки почти не нарушали наступившую в зале для игры тишину. Однако они, так же как и жесты играющих, обязательно подмечались, анализировались и заставляли каждого сидящего за столом напряженно думать и принимать те или иные решения.
Несмотря на то что большинство из присутствующих – а если быть точнее, они все являлись мастерами не только шулерских фокусов, но и мастерами психологической игры. Каждый из этих людей не только умел ловко работать пальцами, чтобы заменить одну карту на другую или сдвинуть колоду так, чтобы снизу, точно по волшебству, появился нужный туз или нужная шестерка. Все люди за этим столом были мастерами, способными манипулировать, пускать пыль в глаза и заставлять соперника ошибаться даже там, где, казалось бы, ошибиться невозможно. Только сейчас Митя по-настоящему ощутил всю прелесть происходящего. Когда-то он просто разводил доверчивых туристов, решивших отдохнуть и позабавиться на жарких пляжах черноморских курортов, а сейчас он столкнулся с настоящими асами игры, способными влезть в душу соперника, заставить его потянуться за карман и вытащить из него все, что там лежало.
В данный момент Регуляру казалось, что покойный Вася Горобец смотрит на него с небес, ухмыляется и весело хохочет над теми, кого, как он считал, он сумел вовлечь в эту авантюру с турниром. Но ничего, у Мити сегодня не совсем обычная игра. Его любимая и не особо скупая на слова Зиночка сумела-таки отвадить его от той болезни, которой он заразился благодаря Леше Рентгену и ему подобным. Сегодня игровая страсть еще владела им, но на этот раз он жаждал не просто снять банк и получить свой заработанный куш, он жаждал победить в игре, ставкой в которой была, быть может, его жизнь.
Первым, как то и предполагалось, игру покинул Феоктистов. Когда он выложил на кон свои последние фишки, его бубновый королевский сет накрыл червовый сет Умара Шитаева. Ростовский игрок отнесся к проигрышу довольно спокойно, поблагодарил всех за игру, вышел из-за стола. После этого Феоктистов учтиво поклонился Бурому и покинул игровой зал.
Спустя пару часов игру покинул Гоча. Лишившись последних фишек, Гоча покачал головой, пробурчал что-то себе под нос, пожелал оставшейся за столом четверке удачи и тоже покинул зал.
