Митя казался спокойным, однако сердце его бешено стучало. Судя по тому, что на лице Бурого не дрогнул ни один мускул после ухода первых двух выбывших, его игрок по-прежнему находился за столом. Пока что Митя особо не рисковал и предпочитал сильно не увеличивать ставки. Он покрылся испариной, чертовски хотелось пить, в голове кружились разные мысли.
Митю смущало то, что никого похожего на Черемшу он пока еще в зале так и не увидел.
Через два следующих часа стол покинул Умар Шитаев. Как и следовало ожидать, он уходил, не особо стараясь сдерживать эмоции, что-то выкрикнул в сторону Бурого и даже сделал оскорбительный жест в сторону попытавшейся его поддержать Ванде.
Когда они остались втроем, Митя начал более рискованную игру. Один раз его блеф сработал, и он сгреб со стола целую кучу фишек. Вслед за этим он пасану́л, после того как Глобус сделал слишком большую ставку. И именно тут Митя заметил, как стоявший за спиной у Глобуса Якут показал Ванде два пальца, после чего устремил взгляд в потолок.
«Наверняка это сигнал!» – подумал Митя и не ошибся, потому что Ванда тотчас поддержала ставку и после открытия карт сняла банк, выложив на стол обычный шестерочный сет на имевшуюся у Глобуса пару тузов.
Ну вот теперь все встало на свои места. Теперь Регуляр уже точно знал, что именно Ванда играет за Бурого.
То, что увидел Митя, никак не мог увидеть Гриша Глобус, однако какое-то внутреннее чутье подсказало ему, что его пытаются обвести вокруг пальца. Перед этим Глобус поставил на кон большую часть своих фишек. Имея лишь одну пару, он блефовал, и Ванда, имея слабую комбинацию, не стала рисковать своими последними фишками. Однако она это сделала, и Глобус все понял.
– Она знала мои карты! – прорычал Гриша, глядя на то, как его соперница придвигает к себе выигранные фишки.
– Остынь, дружок! Я просто рискнула, и мне повезло! – Ванда расправила плечи и выпятила вверх свою аппетитную грудь. Однако в данной ситуации ее женские уловки не работали. Слишком много было на кону.
– Ты видел? Нет, ты это видел, Регуляр… или как тебя там? – процедил сквозь зубы Глобус, и его лицо стало наливаться кровью.
Митя почувствовал, что сейчас произойдет что-то страшное, и на время утратил способность двигаться. Он лишь перевел глаза на Ванду и догадался, что она тоже это поняла.
– Я приехал сюда, чтобы получить эти деньги, и я их получу! – проговорил Глобус, вставая. – Я требую ее дисквалификации, кто-то из стоявших у меня за спиной семафорил ей. Я в этом уверен!
Толстяк обернулся, Якут тут же отвел взгляд. Митя посмотрел на Бурого, лицо псковского авторитета вытянулось, а кулаки сжались.
– Эй ты, узкоглазый, ты показал этой рыжей сучке, что у меня лишь одна пара. Если бы не ты, она не приняла бы ставку. Станешь это отрицать?
Якут посмотрел на Бурого, толстяк тоже перевел взгляд и обратился к нему:
– Если ты следишь тут за игрой и обеспечиваешь ее честное проведение, ты должен выставить отсюда всех своих шавок и выгнать к чертям эту лярву. Если ты этого не сделаешь, я буду считать, что ты с ней заодно. Не думай, что тебе это сойдет с рук. За мной тоже стоят серьезные люди, и не тебе, лысый выродок, с ними тягаться!
– Как он меня назвал? – завизжала Ванда и разразилась отборным матом. На этот раз Ванда выкрикивала ругательства без малейшего акцента. Ее голос был хриплым и грубым, вся красота и очарование этой женщины в одночасье куда-то испарились. Бурый поднялся, его лицо вытянулось еще сильнее.
– Мы можем переиграть эту партию. Мы поделим фишки на троих…
Бурый не договорил, потому что в спор снова вмешалась Ванда:
– Что этот жирный урод о себе возомнил? – с ее лица не сходила гримаса, а лисьи глаза теперь больше походили на волчьи. – Вышвырните его отсюда! Я не собираюсь больше с ним играть. Хватит и того, что я несколько часов терпела его вонь. От этой волосатой свиньи воняет!
Никто не ожидал от грузного великана такой прыти.
Глобус зафырчал и прыгнул вперед. Едва не перевернув стол, он изо всей силы ударил Ванду по лицу. Это была лишь пощечина, но женщина отлетела на пару метров и рухнула на ковер. Падая, Ванда ударилась затылком об пол, но удар всем показался мягким, так что, на первый взгляд, ничто не предвещало беды. Однако, когда женщина не встала и не набросилась на своего обидчика, а осталась лежать неподвижно, Митя понял, что это неспроста. Ванда лежала, раскинув руки, ее юбка задралась, а несколько фишек, которые она перед ударом Глобуса держала в руках, рассыпались по разным углам комнаты.
Первым пришел в себя Бурый. Он бросился к упавшей женщине, упал на колени и потянул ее к себе. Голова женщины безжизненно свесилась набок. Бурый задрожал, и его лицо скривилось:
– Валенька… Доченька… как же так? – не поворачиваясь и все еще прижимая к себе мертвое тело, Бурый рявкнул: – Ты что сделал, с-с-сука?!
Не отпуская тела мертвой женщины, Бурый заорал стоявшему ближе всех к нему Кляксе:
– Чего вы на меня смотрите, прикончите эту мразь!!!
Митя почувствовал, как кровь стынет у него в жилах.
Первым на Глобуса бросился Якут, но Гриша свалил чернявого бандита одним ударом. Клякса и Пичуга прыгнули на здоровяка с двух сторон, но и этих двоих толстяк сбросил с себя так же, как загнанный медведь стряхивает повисших на нем гончих. Последним в драку вступил Компресс. Он вытянул вперед свои руки-клешни, спружинил на согнутых ногах и ухватил толстяка за кисть. Тот вырвал руку и махнул ею. Компресс сделал нырок, и кулак, пожалуй, способный сбить с ног быка, всего лишь рассек воздух над головой похожего на гориллу бойца. Глобус повернулся, но Компресс снова сумел сжать своими пальцами кисть толстяка, рванул его на себя и ловким жестким зацепом выбил из-под великана опорную ногу. Толстяк упал, и Компресс повалился на него, ухватив за шею. Они сплелись в клубок, как пара душащих друг друга змей.
Компресс удерживал шею здоровяка бугристыми ручищами, крепко удерживая захват. Лицо Глобуса побагровело, он захрипел, дернулся, стал беспорядочно дергать руками, но оказалось, что делал он это с определенной целью. В очередной раз шлепнув Компресса по лицу, Глобус наконец-то выполнил задуманное. Когда выставленный большой палец правой руки толстяка угодил Компрессу в глаз, тот ослабил хватку и заорал. Тут-то толстяк сумел наконец-то подняться и оторвать от себя только что сбившего его с ног противника. Следующий удар сбил Компресса с ног, и он отлетел к стене. Зажимая глазницу ладонью, из-под которой сочилась кровь, он морщился и явно не горел больше желанием снова вступать в схватку. Глобус стоял согнувшись, его лицо и шею покрывал пот.
– Чего вы трясетесь, тру́сы, кончайте эту образину! – снова заорал Бурый.
Клякса, Якут и Пичуга, немного успевшие прийти в себя, снова обступили разъяренного Глобуса. Клякса и Пичуга явно больше не желали продолжать бой. Зато Якут проявил большую прыть. Он стоял за спиной здоровяка, и в его руке уже поблескивал нож. Якут кивнул Пичуге, тот понял задумку приятеля и сделал ложный выпад, в этот же момент, когда Глобус отвлекся, Якут бросился вперед.
