Принц медленно приблизился и размотал край одеяла, освобождая ее руки. Демонстрируя таким образом доверие, Аррик протянул руку:
– Перемирие?
Рен посмотрела на его протянутую ладонь, как на змею, но в конце концов ответила. Ее мозолистая рука отличалась от нежных ладоней любой высокородной леди эльфийского двора, больше походя на мужскую.
– Временно, – ответила она.
Он неохотно отпустил ее руку: ему слишком нравилось прикасаться к коже Рен. Аррик отвернулся, желая скрыть от нее возникшую на губах легкую улыбку, хотя принц знал, что у Рен были глаза и на затылке.
– Тебе правда нужно поспать, – сказал ей Аррик, после чего встал и вернулся в кресло у пустого камина. – Сомневаюсь, что за последние дни ты хоть раз поспала нормально.
Рен прищелкнула языком и прижала одеяла к груди. Гигантская тюрьма из одеял, в которую Аррик завернул ее, ослабла, но она не выбиралась. Только опустилась на мягкие покрывала и вздохнула.
– Мне бы спалось лучше, если бы ты дал мне оружие, – невинно сообщила она. Слишком невинно.
– Уже требуешь? Какая ненасытная жена!
Она пожала плечами:
– Если не можешь победить, присоединяйся. Стоило попробовать. – Рен зевнула. – Если мне нужно поспать, то и тебе тоже.
– Высплюсь, когда умру.
– Что же ты дразнишься!
Аррик подавил смешок. Пламенное чувство юмора, соответствовавшее ее стилю борьбы и прическе. Ему все это нравилось. Слишком.
Веки Рен в конце концов отяжелели, и Аррик с облегчением наблюдал, как она погружалась в крепкий, пускай и беспокойный, сон, невзирая на протесты. Он встал и убедился, что руки мальчишки связаны за спиной, и только тогда позвал Шейна. Помощник осмотрел место происшествия, затем приказал своим людям убрать молодого ассасина.
Шейн бросил взгляд на спящую принцессу.
– Она втянула тебя в такую заварушку, а теперь спокойно спит? Как любопытно!
– Мы пришли к взаимопониманию, – прошептал Аррик.
Друг смерил его критическим взглядом:
– Будь осторожен. Женщины – опасные существа.
– Я всегда осторожен.
Помощник бесшумно покинул комнату, когда небо на востоке порозовело. Любопытство взяло верх, и Аррик вновь подошел к кровати, чтобы рассмотреть лицо своей спящей жены.
Все-таки он не знал, когда в следующий раз появится такая возможность.
Под глазами Рен залегли глубокие тени, а на шее виднелись едва зажившие порезы и синяки, которые скрывали волосы.
У Аррика не возникало возможности рассмотреть Рен так близко с тех пор, как он чуть не лишил ее жизни. Ее вымыли дочиста, одели по высокой моде Верланти, и изучить черты ее лица стало легче.
Больше всего Аррику нравились непокорные рыжие косы. По правде говоря, он никогда и ни у кого не видел такого оттенка волос. Даже после их стычки из них выпали не все украшения, инкрустированные крошечными драгоценными камнями, которые словно горели и светились вместе с ее волосами. Складывалось впечатление, что голова принцессы пылает, особенно в лучах лениво выбиравшегося из-за горизонта солнца, прокрадывавшегося через внутренний двор.
Он положил руку на лицо Рен, едва касаясь ее кожи. Она не подходила под стандарты красоты Верланти – и платье, которое она надела на их свадьбу, это лишь подчеркивало. Большинство верлантийских женщин, впрочем, как и мужчин, были безупречны. Идеальны. Острые скулы, четкие линии, сияющие волосы и шикарная одежда.
Но Драконья Принцесса отличалась естественностью, и это манило Аррика. Ему это безумно нравилось. Несмотря на сухие мышцы, в ней присутствовала некая мягкость, и прозрачные, невесомые верлантийские ткани, окутывавшие ее тело, казались скорее живыми и подвижными, чем безупречно чистыми и величественными. Именно этот контраст и покорял принца. Ему хотелось запечатлеть дикость Рен и приберечь для себя.
Он на краткий миг коснулся щеки принцессы подушечками пальцев и стремительно отступил от кровати, будто обжегся. Ну что за дурак. Поддаться влечению было ошибкой.
Девушка скорее убьет его, чем позволит прикоснуться к себе.
Его новая жена являлась драконом среди гадюк, и что-то ему подсказывало, что она посеет хаос при дворе. Сорену следовало ее убить. Вместо этого он поместил ее опасную фигуру на собственную шахматную доску.
Аррик улыбнулся. Отец наконец допустил ошибку.
Рен стала ключом Аррика к королевству Лорн.
Потом он захватит Верланти.
Глава двадцать пятая
Рен
Ее глаза резко открылись. Рен заснула в покоях своего врага.
А враг ли он после прошлой ночи?
Она не знала. Аррик спас ей жизнь, но оправдывает ли это его поступки, совершенные в прошлом? Ни в коем случае.
Голова слегка кружилась, мысли путались, а конечности отяжелели. Невзирая на сон, она чувствовала усталость – и неудивительно, ведь до прошлой ночи ее неделями держали взаперти на корабле, а затем бросили в темницу. Рен помнила, что заснула перед самым рассветом, и, судя по тому, как солнце проникало в комнату через внутренний двор, после этого прошло не так уж много часов. Она чувствовала, что этого недостаточно.
Рен не могла поверить, что заснула. Теперь, трезво оценив обстановку, она пришла в ярость от того, как глупо поступила, учитывая, что незадолго до этого увидела, как Аррик расправился с убийцей. Он двигался холодно, расчетливо, выверенно.
Однако не причинил ей вреда.
Ее заверили, что опасаться принца незачем, это не он пытался ее убить. Над ней нависала неизвестная угроза. Она боролась с одеялами, все еще сковывавшими ее движения. Под ними стало слишком жарко. По какой-то причине мысль об убийце пугала больше мыслей о муже. По крайней мере, она знала, чего ждать от принца. Рен не нравилось думать, что за углом притаилась смерть, готовая в любое мгновение забрать ее с собой.
Дверь отворилась, и Рен резко выпрямилась. Аррика нигде не было видно, и слуги начали входить гуськом. Она несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к лившемуся через окна свету, прозрачные занавески не справлялись с задачей. Они не укрывали от палящих лучей. Тело покрылось блестящим потом, и слуги безмолвно вызволили Рен из тюрьмы одеял, удерживавших ее на месте. Когда слуги начали убирать разбитую посуду и разбросанную еду, Рен укололо чувство вины. Они ничего не сказали, подобрав с пола помятый чайный поднос.
Но на полу лежал не только он.
Ее внимание переключилось на край кровати. Мальчик исчез. Ни пятнышка крови, ни каких-либо других следов того, что ночью ее пытались убить.
