Под фотографией было целиком опубликовано письмо Дженни, после которого шла короткая заметка о том, что она умерла 26 июня от случайной передозировки обезболивающих. Сразу под заметкой был приведен список интернет-ресурсов для людей, борющихся с зависимостью.
Я всхлипнула.
Мэтт поступил правильно.
Собравшись с силами, я взяла телефон, чтобы позвонить ему, но сразу попала на голосовую почту. Бросив взгляд на часы, я поняла, что мне нужно забрать из группы продленного дня Стиви и Майлза. Я дозвонюсь до Мэтта позже.
Через пятнадцать минут я въезжала на школьную парковку. Я испытывала непреодолимое желание увидеть своих детей, обхватить их руками, чтобы их объятия облегчили то, что произошло в этот невероятно тяжелый день. Я как раз захлопнула дверь машины, когда кто-то окликнул меня по имени.
Повернувшись вокруг своей оси, я увидела мужчину, вприпрыжку бегущего по асфальту. Когда он приблизился ко мне, я поняла, что это Мэтт. Неудивительно, что я не узнала его – он был одет в майку с изображением Джими Хендрикса и джинсы и отрастил короткую бородку.
– Я сегодня звонила тебе, – сказала я. – Я видела пост.
– Хорошо, – кивнул Мэтт. Он ковырял землю кроссовкой, как часто делал Майлз, когда был чем-то озабочен. Я ждала, что Мэтт объяснит, почему он принял такое решение. Вместо этого он сказал: – Вероятно, тебе следует знать, что я ушел с работы.
Не веря, я молча таращилась на него. Дженни часто говорила, что хочет, чтобы Мэтт оставил работу. За этой ремаркой всегда следовала оговорка, что она шутит, но в каждой шутке есть доля истины. Если бы только она была здесь и узнала, что ее желание исполнилось.
– Круто. Когда это случилось?
– На прошлой неделе, пока я был в Мэне, – сказал он. – Работа – не главное. И не была главной. На некоторое время денег нам хватит, а мне необходимо быть рядом с Сесили. Она в центре моего внимания. И я должен разобраться со смертью Дженни.
Во мне проснулась прежняя дипломатичность, и я чуть не выпалила, что его решение никак не связано со мной. Но это было совсем не так. Мне хотелось, чтобы мои слова повлияли на него. Иначе какой смысл был их произносить?
– Замечательно, Мэтт. Как чудесно, что ты можешь сделать такой выбор.
– Да. – Мэтт засунул руки в карманы. – Я произвел кое-какие перемены. Я уже сказал Сесили, что Дженни умерла от несчастного случая, приняв слишком много таблеток, и пока мы на этом остановились. Позже я расскажу ей все остальное. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты рассказала то же самое Стиви и Майлзу. А дальше решай сама, кто еще должен об этом знать.
– Соня и Джэл? – сказала я.
Он покачал головой.
– Не стоит взваливать это на тебя. Я позвоню им сам сегодня вечером.
– Спасибо тебе. – Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я набралась храбрости снова заговорить: – У нас все наладится? Я имею в виду, между тобой и мной?
Морщины на его лбу стали еще глубже.
– Не знаю, Пенни. Вероятно, неплохо, что ты всегда на связи и можешь указать мне на то, что я делаю неправильно, но порой мне очень тяжело рядом с тобой.
– Я понимаю. Причинять тебе боль не входило в мои намерения. Но я знаю, что Дженни хотелось, чтобы я сказала тебе все это.
– Да, я знаю. Но все равно это тяжело слышать.
Я громко сглотнула.
– Я буду осмотрительнее подбирать слова. Но, пожалуйста, Мэтт, не наказывай меня, не давая возможности общаться с Сесили. И без того тяжело от потери Дженни. Не думаю, что я смогу справиться, если потеряю и Сесили.
Он провел рукой по волосам.
– Я понимаю. И, поверь мне, она тоже не справится, если потеряет тебя. Какие бы разногласия ни были между нами, они не должны касаться Сесили. Это мне совершенно ясно.
Я отчаянно заморгала.
– Спасибо.
– Не за что. Ладно, – сказал он, глядя в сторону, – вероятно, нам нужно забрать детей.
– Точно.
Мы уже собирались войти в школу, но я остановилась.
– Мэтт?
Он повернулся ко мне.
– Да?
– Дженни была бы очень горда тобой.
Возможно, просто так падал свет, но я была почти уверена, что в его глазах тоже стояли слезы.
– Бьюсь об заклад, что ты права, Пенелопа. Никто не знал ее лучше, чем ты.
* * *
Когда мы с детьми подъехали к дому, Лорри и Оливи сидели на крыльце своего дома. Я ожидала, что Лорри убежит, увидев меня, как она делала в последнее время. Но она не сошла со своего места. Минуту я колебалась, а потом подняла руку. Оливи хмуро посмотрела в мою сторону, а Лорри махнула рукой и слабо улыбнулась. Я чуть было не улыбнулась ей тоже, но что, если она примет это за приглашение? Потом я поняла, что даже если это так, ничего страшного, и улыбнулась в ответ.
Войдя в дом, я застала Санджея в спальне Майлза. Обычно захламленный книжный шкаф был в идеальном порядке, а по полу не были разбросаны игрушки и плюшевые звери.
– Я хотела спросить, как прошел твой первый рабочий день, но теперь мне хотелось бы узнать, что ты задумал?
Санджей все еще не переоделся в домашнюю одежду. Разгладив стеганое одеяло Майлза, он поднял на меня глаза.
– Ты полагала, что я стану бездельничать дома оттого, что у меня теперь есть «настоящая работа»? – сказал он. – А сегодняшний день прошел замечательно. Меня главным образом вводили в курс дела, но я познакомился со всем отделом и отладил свой компьютер.
– Я рада. Но у тебя теперь две настоящие работы. Кого беспокоит, убрано ли в комнате Майлза? – Он внимательно посмотрел на меня. – Почему ты так смотришь на меня?
– Любимая, у тебя опять жар? Потому что, если ты думаешь, что нет ничего страшного в том, что в комнате Майлза беспорядок… ну, ты вызываешь у меня беспокойство.
– Не вынуждай меня ущипнуть тебя, – пригрозила я.
Он засмеялся:
– Давай расслабимся, пока дети не начали вопить и требовать ужин. У меня есть твое любимое вино.
– Ты пытаешься умаслить меня?
– А это работает?
Я усмехнулась:
– Да.
Через десять минут мы уселись на диван друг напротив друга. Санджей только что рассказал мне о своем первом дне, а я, в свою очередь, поведала ему о своем разговоре с Иоландой.
– Ты подашь заявление? – спросил Санджей, напряженно глядя на меня.
– По правде сказать, мне этого не хочется, – сказала я. Едва эти слова слетели у меня с языка, как я поняла, что так оно и есть. – Но мне от этого не по себе. Вероятно, это лучшая возможность из тех, что когда-либо были у меня, и вторая представится не скоро. Ты так не думаешь?
