Перед Карлсеном возник бокал шампанского. Из вежливости Карлсен взял его в руку. Хозяйка глядела на него странным, подозрительным взглядом. Карлсен, заметив это, сделал глоток (обычное шампанское) и улыбнулся. Вот теперь женщина была довольна (она, видимо, решила поначалу, что он шпион или представитель власти?).
Она хлопнула в ладоши. Качнулась одна из шторок, за красными тканями замелькали силуэты. Три наяды одна за другой прошмыгнули в комнату, словно выскочили из мира чьих-то грёз. В глаза они не смотрели. Их стройные фигурки облекали нежные кружева. Понятна теперь цена – такое бельё стоило недёшево.
Женщина, что впустила норвежца, тихо спросила:
– Номер один, два или три?
Адам Карлсен глотнул из бокала.
Номер два и номер три были чуть постарше первого номера, в языке тела у каждой из двоих угадывался больший опыт. Они кокетливо кидали кроткие взгляды и слегка улыбались гостю. Номер один выглядела скованно, у неё были светлые кожа и волосы и красивое пухлое личико с большими глазами, похожими на озёра, до краёв полные невинности. Вдобавок – аккуратная маленькая грудь, хрупкая талия и соблазнительно изогнутая линия бёдер. Любой мужчина, особенно из тех, что постарше, почти наверняка выбрал бы её.
Карлсен отпил ещё и сказал:
– Номер три.
Он предпочёл самую старшую. Похоже, никто из девушек не удивился. Видно же – юнец в поисках опыта.
Остальные девы упорхнули туда же, откуда явились.
Отобранная барышня повела Карлсена за другую занавесь. От неё тянулся шлейф сладкого фруктового аромата – что-то между черешней и клубникой. Комнату, в которой они оказались, озаряли только свечи. Кровать – большой матрас на полу в самом центре – была устлана льняными простынями, по периметру лежали подушки с изображением цветов и райских птиц. Вероятно, всё это было украдено из какого-то дворца, брошенного в войну. Рядом стояло ведёрко со льдом и откупоренной бутылкой шампанского.
Девушка жестом пригласила присесть рядом с ней.
Карлсен достал сигареты.
– Курите? – спросил он.
Она покачала головой.
Он закурил. Нервы давали о себе знать. Карлсен старался делать вид властный и расслабленный одновременно, какой, должно быть, имели падишахи перед своими одалисками.
– Вы говорите по-английски?
Снова отрицательный ответ. Девушка опять похлопала по кровати. Адам сделал затяжку и присел.
– Мне неловко вас об этом спрашивать, но… быть может, вы мне подскажете, заходил ли к вам на днях этот человек?
Карлсен достал из кармана брюк сложенную пополам фотокарточку. Снимок Коннора Робинсона.
Выражение любовной истомы резко сошло с лица девушки, появилось другое, жёсткое и рассерженное. Она что-то крикнула. Послышались знакомые шаги по коридору. В этот раз они спешили.
– Нет, нет, нет, вы не так меня поняли! Я не из полиции… Я вам заплачу…
Адам продемонстрировал всю наличность из заднего кармана. Глаза девушки номер три засияли самым беззастенчивым алчным блеском. Карлсен спрятал деньги, как только на порог вступила хозяйка.
Номер три без единой эмоции что-то сказала. Женщина кивнула и моментально скрылась.
– Угости сигаретой, – сказала девушка на вполне понятном английском.
Задымив, она сообщила:
– Я ей сказала, что ты хочешь двоих. Приготовься раскошелиться.
Карлсен нахмурился.
– Но я не хочу двоих.
– Теперь уже поздно.
Она затянулась.
Пришла хозяйка и привела номер один. И, прежде чем позволить девушке войти в комнату, тихо назвала сумму. Карлсен отсчитал из заднего кармана. Женщина проверила деньги, кивнула и велела номеру один заходить. Бледное создание опустилось рядом с Карлсеном с другой стороны.
Как только шаги удалились на безопасное расстояние, номер три обратилась к Адаму:
– Она не говорит по-английски. Просто покажи ей снимок и дай денег. Мне можешь меньше, я не в обиде. Она работала с Теей прошлую неделю, у меня были каникулы. Навещала маму. Эта мышка – новенькая, хотя уже успела поотбивать клиентов. На прошлой неделе брали только её. Так что…
Карлсен показал фотографию Коннора. Номер три объяснила номеру один, чего он хочет. Другой рукой норвежец достал деньги.
Номер три взяла свою долю.
– Остальное дай ей.
Номер один, не задавая вопросов, положила вознаграждение в бюстгальтер и всё теми же полными невинности озерцами глаз посмотрела на снимок. Карлсен чуть наклонился к девушке, и его ноздрей коснулся знакомый запах. Где-то он его встречал… А, так это же духи с вербеной местного производителя, такими же пользовалась миссис Робинсон!
Номер один наконец решительно покачала головой.
– Вы уверены? – спросил её Адам.
В ответ прозвучал какой-то лепет.
– Этого парня точно не было. Такого кудряша, говорит, упомнила бы, – номер три курила, таращась в одну точку в стене. – У тебя осталось двадцать минут. Я ещё неплохо пою. Хочешь послушать?
Глава 3
Через две минуты Карлсен вернулся из зазеркалья. Сапожник вручил «готовые» ботинки.
– Ну? Как дела? – поинтересовался Матей, только они оказались на улице. – Это то, чего ты хотел?
У Адама с трудом подбирались слова для ответа:
– Боюсь… в общем… я совершенно сбит с толку.
Матей свистнул.
– Вот оно как. Не беда. Война-то смогла кончиться, и это уладится, вот увидишь.
Карлсену пришлось согласиться. Война и впрямь кончилась.
Они шли по снегу вдоль улочки, уже подходили к кондитерской, когда Матей бодро заметил:
– Ещё открыто. Не возражаешь, если я по-быстрому загляну?
Адам кивнул.
Он был в самом деле сбит с толку. При чём тут сапожная лавка? Да ни при чём! Тогда откуда она взялась? Со снимка. Со снимка Вероники Бёрч. От неё он узнал, что Коннор разговаривал с мордоворотом. От неё узнал про мордоворота. А при чём тут этот тип вообще и какое он может иметь отношение к смерти миссис Робинсон? Вот именно – тут никакой связи. И духи эти, с ароматом вербены. Он же их на самом деле никогда прежде не встречал, он узнал о них из рукописи мисс Бёрч. Все эти факты подобно красным селёдкам
[35] залетели к Адаму в голову будто по команде, словно бы наяву писался детективный роман, а им, Рупрехтом, кто-то управлял и отвлекал от основной проблемы. Рупрехт зашёл в тупик. Рупрехт…
