Например, насколько неподвижен игрок? Возможно, он совершенно не двигается, когда блефует, и не настолько неподвижен с натсовой комбинацией?
– Одна и та же стратегия, разная интенсивность, – поясняет Блейк.
А может быть, игрок держит руки иначе. Или по-другому дышит. Вычислите его способ маскировки и можете попытаться, отталкиваясь от этого, вычислить, что именно игрок скрывает.
Блейк не решается давать более конкретные советы, и я его не виню. Теллзы – такая штука: стоит назвать их вслух и фокус перестает работать. Стоит предметно описать прокол, и игрок осознает его, после чего подобное поведение перестанет о чем-либо говорить. Но меня интересует поведение одного конкретного игрока: меня. Возьмется ли Блейк вскрыть мои теллзы так же, как делал это со множеством игроков в ходе своих исследований? Меня интересует, так ли я хорошо скрываю свои мысли, как мне кажется, а если нет, не мог бы он подсказать мне, как стать более загадочной? Не мог бы он превратить меня из открытой книги в черный ящик прежде, чем я сяду за стол, чтобы бросить вызов летним акулам?
– Идея мне нравится, – отвечает он. – Давай попробуем.
И следующие два месяца Блейк занимается тем же, чем и все прошлые шесть лет: отсматривает множество часов моей живой игры, изучает мои карманные карты, устанавливает связи с тысячами раздач и часов игры других игроков, и выдает мне отчет.
* * *
Точно так же, как Блейк не горел желанием выдавать мне все подробности своей работы, так и мне не очень хочется предлагать широкой публике детальный анализ моего поведения за столом. Однако ради высшего блага мне придется немного поступиться своей гордостью.
Как и ожидалось, наиболее богатый материал для анализа представляет мое поведение перед флопом, когда я впервые вижу свои карты. Одна моя особенность больше всего не понравилась Блейку: я заглядываю в карты несколько раз.
– Проверяя карты еще раз, ты постоянно рискуешь выдать паттерн, – говорит он. – Некоторые игроки пересматривают только сомнительные карты: несложно запомнить, что у тебя два короля, но можно забыть, выпали тебе одномастные пять-шесть или шесть-семь. У других игроков различается промежуток между моментами, когда они смотрят в карты: иногда они снова заглядывают в них почти сразу же, иногда – спустя время. Это тоже может быть связано с силой руки.
– Этот шаблон обязательно надо сломать, – говорит Блейк. – Чем меньше я знаю о тебе, тем лучше, а чем меньше действий ты производишь, тем меньше я о тебе знаю.
Если уж мне правда надо снова заглянуть в карты, продолжает он, – например, если я устала и мои силы на исходе, – лучше делать это перед самым флопом. Так, по крайней мере, я буду это делать всегда в одно и то же время. Это превратится в часть ритуала, а не в возможное отклонение от него.
Подозрительное действие номер два: то, как я кладу руки на карты.
– Просто не делай так. Никогда не клади руки на карты, вообще никогда, – советует Блейк.
То, как люди кладут руки на карты, часто зависит от того, какие карты им выпали: если сильные, жест будет одним, если слабые – другим. На самом деле, по словам Блейка, лучше вообще ничего на карты не класть.
– Почти каждый раз, когда игрок кладет фишку на карту, это оказывается теллз.
И дело не в расположении фишки, а в том, каким движением вы ее кладете.
– Иногда это прямолинейный жест, в других случаях – жест в духе “Почему бы и нет?”. И каждый из них означает разное.
Подозрительное действие номер три: не считая того, что я повторно заглядываю в карты, я веду себя слишком последовательно и одинаково, особенно в начале турнира. С течением времени я начинаю допускать отклонения от этого порядка действий. И именно потому, что сначала я так старательно его держалась, эти отклонения могут о многом рассказать. Я начинаю больше двигаться, мои жесты становятся более порывистыми, и в результате я выдаю себя.
– Многие люди думают, что лучший способ скрыть теллзы – вести себя за столом как робот. На самом деле это худший вариант, – говорит Блейк. – Чем больше сознательных усилий ты вкладываешь в маскировку, тем больше вероятность, что рано или поздно она даст трещину и мы увидим больше.
Вместо раз и навсегда принятого порядка действий он предлагает придерживаться порядка на более глубоком уровне. Это поможет мне дольше не уставать и сохранять способность играть хорошо, потому что мне не нужно будет постоянно следить за тем, чтобы в точности тем же жестом делать ставку или класть руку ровно на прежнее место.
– Каждый раз, прежде чем что-то сделать, остановись, подумай о том, что ты хочешь сделать, и действуй, – советует Блейк.
Если я буду поступать так всегда, я гарантированно обдумаю каждую руку, какой бы ни была карта – тузы, одномастные коннекторы или никуда не годный “воздух”. Поскольку я думаю перед каждым ходом, я всегда действую уверенно и всегда после паузы. Меня больше не прочитают по тому, что я быстро принимаю очевидные решения и медлю в сложных случаях. И весь процесс игры будет выглядеть более упорядоченным и плавным. Конечно, мои жесты могут отличаться в разных ситуациях, но прийти к какому-то значимому выводу, анализируя их, будет трудно.
Этот совет пригодится не только за карточным столом. Упорядоченный процесс принятия решений. Никаких молниеносных действий или реакций. Стандартная процедура. Вот инструменты, которые помогут успокоиться и подумать, а не действовать под влиянием момента, мыслить рационально и рассматривать любой вопрос в долгосрочной перспективе. Если я упорядочу свой процесс обдумывания решений, меня будет труднее прочитать. Но кроме того, это позволит мне лучше видеть все детали этого процесса.
Я составляю план, как отработать этот порядок. Мы с Эриком наметили для меня несколько некрупных турниров в мае. В июне я отправлюсь в Вегас, чтобы потренироваться еще. И к первому июля я освою этот фокус, решаю я про себя. Больше ни один старый таежный козел или знойная пустынная красотка не прочитают меня. Я буду тверда как камень, когда они явятся. Я вам покажу!
Ах да, и еще кое-что, сообщает Блейк. Я многовато говорю, смеюсь и улыбаюсь. Упс.
– Похоже, для тебя это естественно, – говорит он. – Но я на твоем месте задумался бы. Ты очень динамичный игрок. Если бы я играл с тобой, то попытался бы втянуть в разговор и посмотреть, не получится ли из этого что-то почерпнуть.
Он прав. Даже более чем. Заклятая врагиня. Русский негодник. Разве мы не вели с ними задушевные беседы, прежде чем они сделали свой решающий ход? И они явно прочитали меня лучше, чем я их. Я не притворялась. Возможно, они тоже – но при этом они старались разгадать меня. А я сыграла роль простачка в нашем комическом дуэте. Я вздыхаю, отлично понимая, что, возможно, это большой прокол в моем подходе к игре. И все-таки память об этих провалах гнетет меня. Сомневаюсь, что я могу – или по-настоящему хочу – полностью подавить в себе подобные порывы. Для меня это часть игры. Часть, которая придает ей интерес и живость. Роль беседы за игрой, когда вы пытаетесь тайком выудить у соперника информацию, сильно переоценена. При подобных попытках вы, как правило, больше выдаете себя, чем узнаете. Но разговоры между раздачами, демонстрация искреннего интереса к людям вокруг вас – совсем другое дело. Я часто не жалею времени на то, чтобы расспросить игроков. Мне интересно, как они тут очутились, что они думают, что они собой представляют, когда не играют в покер. Это позволяет не только разрядить атмосферу жесткой конкуренции, но и понять, что за люди эти игроки и какова их мотивация. Узнать, какие “почему” стоят за каждым их действием. И, как я осознала со временем, это самый верный теллз, какой можно засечь. Главное, чтобы его не использовали против меня.
