* * *
Мы снова садимся за стол. Я даже не успеваю привести мысли в порядок, как они снова приходят ко мне, эти прекрасные и ужасные тузы. Однако на сей раз игра развивается иначе. Игрок из Бразилии – мне не пришлось гадать, откуда он, поскольку на нем футболка с ярким бразильским флагом на всю грудь – выталкивает на середину стола все оставшиеся у него фишки. Я смотрю на руку, которая однажды уже сыграла со мной злую шутку – точнее, это я неправильно разыграла ее. Коллирую. Антуниш, так зовут бразильца, показывает, что у него десять-восемь треф. Я спокойна. Флоп: две дамы и шестерка. На первый взгляд, опасаться нечего, однако потом я замечаю, что шестерка и одна из дам – трефы. Ой-ой. Его шансы на победу резко взлетели. Среди моих тузов нет трефового, так что если выпадет еще трефа, я потеряю значительную часть фишек. “Держимся!” – мысленно произношу я своего рода молитву, как, наверное, это делает большинство игроков в подобной ситуации. Только бы боги покера были милостивы ко мне. Или, выражаясь менее образно, только бы вероятности сложились в мою пользу. И на это раз так и происходит: на тёрне выпадает десятка не в масть (но теперь бразилец может собрать трипс! Стало больше аутов, то есть карт в колоде, которые могут усилить его комбинации), на ривере девятка. Антуниш выбывает, заняв седьмое место, а я сгребаю фишки, которых мне так не хватало. У меня по-прежнему один из двух самых коротких стеков на столе, но, по крайней мере, я иду вперед.
“Больше тузов!”, – приходит сообщение от Эрика. Я улыбаюсь. Немного юмора всегда хорошо, когда ты на нервах. “Короли тоже подойдут, – пишет он дальше. – Но лучше тузы”. Я снова улыбаюсь и откладываю телефон. Внимание, внимание, внимание.
Проходит еще час. Мой стек снова усыхает до двадцати с чем-то больших блайндов. Достаточно, чтобы продолжать игру, но маловато, чтобы чувствовать себя спокойно. Никаких фатальных ошибок я больше не совершала. Просто были плохие карманные карты, плохие столы и мало ситуаций, когда можно было что-то предпринять вместо того, чтобы сидеть и ждать. Но теперь я поднаторела в этом и не так уж переживаю. Надо просто ждать. Не упустить шанс, когда он появится, как всегда учил Эрик. Я уже достаточно дисциплинировала свой разум.
Гроссмейстер, как я мысленно зову ван Вели, поднимает. Я коллирую, имея на руках симпатичные туз-пять пик. Рука пограничная, можно сбросить, можно запихать, но, поразмыслив, с учетом числа фишек, я решаю выбрать менее агрессивный путь и посмотреть, как пойдет раздача. Игрок на большом блайнде, Резвый Дед, тоже коллирует, и мы втроем ждем, что будет на флопе. Карты ложатся на стол: девятка червей, шестерка червей и пятерка бубен. У меня младшая пара. Неплохо. Как любят напоминать комментаторы, стоит лишь включить телевизор на канале, где транслируется покер, в техасском холдеме составить пару непросто. Это особенно неплохо, учитывая, что у меня хорошая позиция. Моя очередь действовать наступит последней, так что я могу сначала посмотреть, что предпримут остальные, а потом уже решать. Наилучшая ситуация для принятия правильного решения – когда есть возможность собрать максимум информации прежде, чем действовать. Резвый Дед чекает, Гроссмейстер тоже, и я решаю последовать их примеру. Нет причин блефовать с моей рукой. У меня есть шансы на вскрытии: моя рука легко может выиграть и без блефа. А что если кто-то переставит? Есть множество карт, при которых ререйз выглядит привлекательно, а мне не хочется сбрасывать выигрышную руку. Лучше чекнуть и посмотреть, что будет.
Дальше выпадает еще шестерка. Резвый Дед ставит, Гроссмейстер уходит, и мне нужно что-то решать. Коллировать или лучше сбросить? У меня не так много фишек, всего восемнадцать больших блайндов, и если я сколлирую, то поставлю еще три из них. Дед не любит пасовать, так что вполне возможно, что у него шестерка – карта, которой я не придала бы большого значения, имея дело с тайтовым, то есть осторожным, игроком, редко участвующим в раздачах, куда уже зашли двое. Конечно, у него вполне могут оказаться и восьмерка с семеркой, то есть еще на флопе у него был стрит. Но что-то подсказывает мне, что будь это так, он поставил бы раньше. Он не любитель медленной игры. С другой стороны, я видела, как Резвый Дед делает ставки на тёрне каждый раз, когда на флопе все чекают. Весьма вероятно, у него просто “воздух” или дро. Я решаю, что, с учетом всего виденного, стоит рискнуть и сколлировать. На ривере выпадает валет бубен – мимо всех очевидных дро, ни стрит, ни флэш не закрылись. Дед делает большую ставку – больше трети оставшихся у меня фишек. Если я заколлирую и просчитаюсь, у меня останется меньше десяти больших блайндов. Это уже действительно опасная зона. Чем меньше фишек, тем меньше пространства для маневра. У вас в арсенале остается, грубо говоря, одна возможность: пойти олл-ин. Вся сложность игры уже не для вас.
Разрываясь между двумя решениями, я пытаюсь продумать логику каждого. Стал бы Дед так играть, будь у него по-настоящему сильные карты? А если маргинальные, при том, что я уже дважды приняла его ставку? В конце концов, чтобы быть старше меня, его карты и не должны быть сильными. Достаточно будет девятки или валета. Я почти решаю сбросить. Но тут что-то переполняет чашу моих сомнений. Я вспоминаю, что советовал мне Фил Гэлфонд несколько месяцев назад за ужином в Вегасе. Перескажи историю с самого начала. Складывается ли сюжет – или в нем зияют логические дыры? Я детектив. Я рассказчик. Я не спеша прокручиваю в голове историю не просто этой раздачи, а всю историю того, как этот джентльмен играл на протяжении трех часов. Как он играл с сильной рукой? Что он делал, когда блефовал? Я уже выжала все, что можно, из своего знания стратегии, и это не помогло. Значит, вернемся к тому, что я умею лучше всего: поищем несоответствия в поведении, которые могут служить подсказкой.
Я мысленно возвращаюсь к раздаче, где тоже поначалу могло быть много вариантов. Как и тут, мой соперник сделал ставку на тёрне после того, как на флопе был “чек” и кто-то сколлировал. Карта на ривере была безобидной, и он долго хмыкал и экал, потом сказал: “Ну ладно, ладно, чек”. Его противник тоже чекнул и Резвый Дед с явным разочарованием выложил на стол флэш.
– Почему ты ничего не поставил? – спросил он. – Видно же было, что у меня слабая рука.
Разумеется, мне отлично известно, что один-единственный факт – слишком мало, чтобы говорить о закономерности. Но я также знаю, что Деду нравится запугивать соперников. Не только меня. Я видела, как он много раз заставлял спасовать Гимбела, игрока намного сильнее меня, и Мурмана, пока тот был еще в игре. Резвому Деду нравится изображать дедушку. Все это вместе заставляет меня решиться. Я коллирую. У него оказываются никакие карты, старшая – туз, но ни пары, ничего вообще. Мне достается банк, и я вздыхаю с облегчением. Теперь у меня больше тридцати больших блайндов, и я буду жить.
Две раздачи спустя у меня на флопе складывается трипс валетов, очень сильная комбинация, и с его помощью мне удается заполучить банк. Теперь у меня уже сорок пять больших блайндов и я наконец-то не аутсайдер по числу фишек. Я могу немного поиграть, позволить себе несколько рискованные ходы и даже сдержанно порадоваться за себя.
В течение следующего часа ничего не происходит. Я проигрываю в нескольких мелких раздачах, выигрываю мало, держусь на среднем уровне по фишкам. Мне везет: у меня оказывается пара дам против пары валетов, и нас покидает еще один игрок – на сей раз мое мастерство игры тут ни при чем. Вот нас уже пятеро.
