И вот снова Главное событие. Первые два дня я лавирую без особых проблем. Больше никаких разномастных валета-короля. Никаких встревоженных поглядываний на часы. Я усвоила урок. И вот уже близок баббл. Поздно вечером я вплотную подхожу к тому, чтобы осуществить заветную мечту: впервые попасть в деньги на Главном событии. Рада сообщить, что подошла к этому моменту не с коротким стеком. Конечно, большого преимущества по фишкам у меня тоже нет, но в любом случае я могу чувствовать себя уверенно, будучи где-то в середине. “Держись!” – пишет мне Эрик. Он вылетел чуть раньше, ему не повезло – у него был сет валетов, а у соперника оказался сет тузов. Мне пришлось клещами вытаскивать из него эту историю, поскольку он категорически отказывался говорить о бэдбитах, но конкретно в этой раздаче были интересные развилки для принятия решений. Теперь он болеет за меня.
В перерыве я выхожу на улицу – взяла за правило дышать свежим воздухом при любой возможности – и замечаю высокий силуэт Патрика Антониуса. Этот финский гений творил чудеса в живом покере все последние пятнадцать лет. Он машет мне и интересуется, как идут дела.
– Баббл – мой любимый этап, – говорит он. – Играй по полной. Играй с любой картой.
Я смотрю на него как на сумасшедшего. Это же Главное событие, как-никак.
– Я серьезно, – настаивает он. – Никто не хочет вылететь на баббле. Наступает время настоящего азарта.
Я смеюсь. Мне нечего на это ответить.
– Не знаю, согласится ли с этим Эрик, – продолжает Патрик, – но, по-моему, это лучшая стратегия.
Служащий зала зовет нас обратно – это был перерыв вне расписания, чтобы подсчитать, сколько игроков еще должно вылететь, прежде чем дойдет до розыгрыша денег. Двадцать два.
– Ну, то есть я вылетел на баббле в хайроллере месяц назад, – говорит Патрик, когда мы идем в зал. – Но все равно можно на всех давить.
Я благодарю его. В данный момент я не собираюсь следовать его совету, однако он гениальный турнирный игрок. И я быстро передаю суть нашей беседы в сообщении Эрику. С тех пор мы зовем безостановочную агрессию на стадии баббла “режим Патрика”, хотя сам Патрик, вероятно, не подозревал, какой долговременный эффект произведет случайно брошенная им фраза. “Включи Патрика”, – напишет мне Эрик во время другого баббла. Или: “Прикинься Патриком”.
Двадцать два игрока должны покинуть игру, чтобы началась призовая зона, и я пока в игре. “Держи меня в курсе, – пишет Эрик. – Раздачу за раздачей”.
Почему-то подход Патрика оказывается заразным. Осталось двадцать человек до баббла, и я вдруг обнаруживаю, что иду олл-ин с парой карманных дам. Теория о том, что никто не хочет вылететь, не работает, потому что мне коллируют. К счастью, с десятками. Я удваиваюсь. “Ура!” – приходит сообщение от Эрика. Вот осталось уже десять. Шесть. “Вперед, MK! – пишет он мне. – Олл-ин с тузами!”. Он настойчиво советует мне играть, не сбрасывать карты в ожидании денег. И я играю. Два человека до призовой зоны… Один… Такой момент называется “стоун баббл”. И тут служащий зала объявляет… двадцатиминутный перерыв. Мне совсем не смешно.
“Один до баббла, а они отсылают нас на чертов перерыв!” – пишу я. “Ужасно, – отвечает Эрик. – Все равно олл-ин с тузами”. “Хорошо”, – отвечаю я.
Мы возвращаемся с перерыва. Уже полчетвертого утра, а в одиннадцать часов игра возобновится. Пузырь-баббл не спешит лопаться, и нам говорят, что время начала игры на четвертый день не перенесут на более поздний час. Я жду. Напряжение в воздухе все сгущается. Один из игроков за моим столом воспользовался перерывом, чтобы по-быстрому накваситься. Он запевает во всю глотку песню Кенни Роджерса: “Know when to hold ’em…”
[53] Все за столом хохочут. Пузырь так и не лопается, но в полчетвертого утра могло быть и хуже.
И вот наконец – свершилось. Кто-то вылетел. И меня накрывает. Я сделала это! Я официально в числе призеров Главного события. “В деньгах!” – пишу я Эрику.
“Ура!!! Поздравляю! – приходит от него ответ. – Это очень здорово. Потрясающее достижение”.
И это правда. Я действительно чувствую, что взяла большую высоту. Приятное ощущение.
До финального стола я не дотягиваю – ну, может, когда-нибудь еще доберусь! – но мне удается продержаться почти до пятого дня. И меня греет мысль о том, что, может быть, в итоге я все-таки не подведу Эрика.
* * *
Две недели спустя я отправляюсь на Европейский покерный тур в Барселону и финиширую с рекордным для меня на сегодняшний день результатом в EPT: на тридцать четвертом месте при более 1500 зарегистрированных участников, получив приз в 9200 евро. Муж приезжает ко мне, чтобы вместе провести отпуск после турнира, и мне с избытком хватает выигрыша на то, чтобы оплатить всю поездку. Сразу по возвращении я отправляюсь на автобусе в Атлантик-Сити, чтобы участвовать в WPT Borgata. Мой организм все еще живет по европейскому времени, но это не мешает мне играть. Я дохожу до трех последних столов – это не то же самое, что оказаться за финальным столом, но чертовски близко и чертовски приятно. Двадцатое место при 1075 уникальных зарегистрированных участниках. Настоящий успех, настоящие деньги. Почти 25 тысяч долларов. За первый год писательской работы в Нью-Йорке я заработала около 23 тысячи долларов. Так что 25 тысяч – неплохая получка. Новых чемпионских титулов я не добилась, но преуспеваю достаточно, чтобы это нельзя было списать на простое везение. Начинает сказываться мастерство. Я вхожу в ритм. Когда объявляют призеров GPI, Глобального индекса покера, я оказываюсь в списке претендентов на победу в номинации “Игрок-открытие года” (Breakout Player of the Year). Награда достается другому игроку, однако даже сам факт того, что я оказалась среди соискателей, кажется невероятным. По итогам 2018 года я вхожу в пятерку лучших турнирных игроков среди женщин.
Конечно, потом неизбежно наступает откат назад. Летом 2019 я понимаю, что весь год теряю деньги. Если в прошлом году моя прибыль составила более ста тысяч долларов, то теперь идет обратная тенденция. К счастью, теперь я владею методами, позволяющим осознать, что происходит, я уже умею без паники анализировать ситуацию, учиться и двигаться дальше. Я с легкостью отодвигаю самолюбие в сторонку, чтобы снова и снова оценить то, как я мыслю, как принимаю решения. Я завела привычку записывать результаты каждого противостояния, когда кто-то идет олл-ин, чтобы понять, выигрываю ли я при этом чаще или реже, чем было бы при случайном распределении побед и поражений. Оказывается, что вероятности распределились не в мою пользу: я проигрываю чаще, чем монетка выпадает определенной стороной. Это внушает надежду: отклонения от случайного распределения бывают в обе стороны, а кроме того, по-настоящему плохо было бы проигрывать, когда вероятности на моей стороне.
И при всем при этом я успеваю любоваться красотой мира. Я научилась брать передышку, где бы я ни была – чтобы насладиться контрастом между покер-румом и всем остальным миром, чтобы впитывать и созерцать, а не просто дрожать от ужаса вдали от дома. Вот синагога в конце зимы, ряды надгробий с шапками снега на старом пражском кладбище. Тень моего прошлого, тень удачи, что позволила нашему роду продлиться по сей день. Вот согбенная бабушка в узеньком переулке Барселонеты зачерпывает ладонями свежевыловленные ракушки-моллюски и с улыбкой подносит их к моему лицу. Вот мягкий пух на голове и широко распахнутые глаза оленя, выскочившего на тропу ранним утром, когда мы с мужем ходили в пеший поход по каньону Ред-Рок перед турниром, что помогло мне очистить разум и настроиться на игру.
