Рождение игрока
Бостон, осень 2016 года
Если считать, что азартные игры аморальны, тогда любое человеческое увлечение и промысел аморальны. Ибо нет такого занятия, где не играл бы свою роль случай, где человек не рисковал бы потерять в надежде приобрести.
Томас Джефферсон, “Размышления о лотереях”
– Ты собираешься играть в азартные игры?
Так высказалась баба Аня, другая моя бабушка, последняя оставшаяся в живых из моих бабушек и дедушек. Я приехала в Бостон повидать родных и только что не подпрыгивала от воодушевления, рассказывая о своем новом проекте, но бабушка не разделила моего восторга. Сказать, что она не обрадовалась, – почти ничего не сказать. Она умеет делать такое лицо, что кажется, ее подбородком можно крушить камни. Точеное лицо бронзового героя-победителя на коне. Или разгневанного генерала. Бабушкино разочарование тяжким бременем легло мне на плечи. Она только-только, после десяти с лишним лет моих увещеваний, простила, хоть и не вполне, меня за то, что я не хочу иметь детей. И вот теперь я пала еще ниже. Если вы думаете, что в состоянии представить себе всю силу разочарования, на которую способна старушка ростом метр пятьдесят, девяноста двух лет от роду, – вы ошибаетесь. Она была советской учительницей. Ее опыту позавидовал бы и армейский сержант, гоняющий новобранцев по плацу.
Баба Аня качает головой:
– Маша, – говорит она. Так меня зовет русская родня. – Маша.
И столько грусти звучит в этом слове, столько сожаления о жизни, которую я готова пустить под откос. Одним-единственным словом она умудрилась дать мне почувствовать, что я на грани краха, что мое решение безгранично ужасно и находится за пределами понимания.
Я догадывалась: перед ее внутренним взором мелькают страницы романа Достоевского “Игрок”, главный герой которого пустил на ветер свою жизнь в вымышленном Рулетенбурге. Достоевский знал предмет не понаслышке: приехав в Висбаден со своей двадцатидвухлетней возлюбленной, Полиной Сусловой, он пристрастился к рулетке и проиграл не только все свои сбережения, но и наличность Сусловой. Но это не остановило писателя: хотя игра в итоге стала причиной расставания с невестой, а потом едва не разрушила второй брак и привела к финансовому краху, игорные столы неудержимо манили Достоевского. “Везде-то и во всем я до последнего предела дохожу, – говорится в одном из его писем, – всю жизнь за черту переходил”.
Вот какая судьба ждет меня, отчетливо читаю я по лицу бабушки. Окончила Гарвард – и решила пойти по такой дорожке?
– Маша, – повторяет она. – Ты собираешься играть в азартные игры?
Возможно, реакция бабушки была предельно острой – что может ранить больнее, чем ситуация, когда твоя внучка катится по наклонной, а ты ничего не можешь с этим поделать? – но нетипичной ее не назовешь. В последующие месяцы многие будут винить меня во всеобщем падении нравов из-за того, что я защищаю покер как инструмент для саморазвития. Незнакомые люди будут называть меня аморальной. Группа интеллектуалов на ретрите скажет мне, что играть в покер, это, конечно, прекрасно, но не мучает ли меня совесть из-за того, что я учу людей (и даже детей!), что лгать – это хорошо?
Мир покера погребен под горой заблуждений. И основное из них – то, что я вижу в эту минуту в полном горя и потрясения лице бабы Ани: якобы покер и азартные игры – одно и то же. А я-то радовалась, собираясь с головой окунуться в новую стихию. Мне казалось, что основания для того, чтобы отправиться в этот путь, очевидны: конечно же, люди поймут, что покер – прекрасный способ научиться принимать решения. Вспомните фон Неймана! Вперед, за столы! Но, глядя на бабу Аню, я понимаю: мне потребуется немало усилий, чтобы добиться поддержки и доказать, что покер – не просто инструмент саморазвития, а один из самых эффективных инструментов. Мне предстоит объяснять это снова и снова, так что лучше, пожалуй, сразу подобрать правильные слова.
* * *
На первый взгляд, покер – это легко. Точно так же, как практически у любого из моих знакомых “в голове почти созрела книга”, только руки как-то не доходят ее написать – в конце концов все ведь умеют складывать слова в предложения, – точно так же каждый второй из тех, с кем знакомится Эрик, считает, что ему совсем немногого недостает, чтобы стать профессиональным игроком в покер. Или, на худой конец, крутейшим игроком. Большинство людей недооценивает уровень мастерства, который для этого требуется. Кажется, все просто: главное, чтобы карта шла, и греби деньги лопатой. Или можно всех заблефовать вслепую и опять-таки грести деньги лопатой. Как ни крути, а деньги твои. Почти при каждой нашей встрече у Эрика наготове очередная история о том, как какой-нибудь бармен, официант или таксист Uber узнал его и сообщил, что тоже мог бы играть. Просто как-то случая ни разу не представилось. Но может быть, если бы только Эрик дал ему денег на ту большую игру…
Разумеется, в покере есть элемент случайности. А где его нет? Разве профессиональные игроки рискуют больше, чем футболист, подписывающий контракт с клубом, зная, что может на следующей неделе получить травму или его могут через год выгнать из команды, если он не оправдает ожиданий? Мы осуждаем игроков в покер за рискованную игру. И уважаем биржевых брокеров, которые также рискуют, причем с куда меньшим объемом известных данных. В некотором смысле игроки рискуют меньше прочих людей. В конце концов, даже проиграв раздачу в покере, можно продолжать.
Но неверным представлениям о покере в массовом сознании есть простая причина. В отличие, например, от шахмат, в покере необходимо делать ставки. А значит, рисковать деньгами. И потому, отвечая бабушке, я произнесла слова, которые потом мне придется повторять много-много раз, так что они станут моей личной мантрой: в покере можно выиграть с худшей картой и проиграть с лучшей. В любой другой из игр, предлагаемых казино, равно как и в играх со стопроцентно открытыми данными, как го или шахматы, для победы необходимо иметь самую выигрышную позицию. Иначе никак. И вот поэтому покер – не столько азартная игра, сколько состязание в мастерстве.
Вообразите двух игроков у стола. Карты сданы. Каждый игрок должен оценить свои карты и понять, достаточно ли они хороши сами по себе, чтобы сделать ставку. Если игрок решит участвовать в раздаче, он должен как минимум ответить (коллировать) на большой блайнд, то есть внести в банк столько же, сколько составляет самая большая ставка, сделанная до него. У него также есть варианты сфолдить – спасовать, сбросить карты и пропустить эту раздачу, или сделать рейз – поднять ставку (поставить больше, чем блайнд). Но кто знает, какие факторы игрок учитывает, принимая решение? Возможно, у него на руках хорошие карты. Вполне вероятно, карты средние, но игрок считает, что может переиграть соперника, и поэтому решает зайти в раздачу. Возможно, он заметил, что противник считает его осторожным, потому что наш игрок играет мало рук, и теперь он решает воспользоваться этим преимуществом и открыться при картах хуже среднего. А может быть, ему просто скучно. Соображения игрока, как и его карты, известны только ему самому.
