— Что вы здесь делаете? — громко рявкнул граф, быстро подойдя к нам. — Я же сказал, что вашей сестре нужен отдых.
Старшая дочь всхлипнула, подпрыгнула с кровати и сквозь слёзы посмотрела на своего отца.
— Эта девка позор нашей семьи! — тыкнув на меня пальцем, громко крикнула она.
— Отец, ты правда хочешь отправить вот эту оборванку на королевский отбор? — недовольным голосом спросил брат, встав с кровати. — Она даже этикету вряд ли обучена! Её появление в высшем обществе только опозорит наш великий род.
— Феликс успокойся! — громко крикнул на него граф. — Мы же всё обсудили несколько дней назад. Вы снова хотите начать с самого начала?
— Ну папа! — возмутилась девушка. — У нас слишком мало времени. Мы не успеем всему её обучить за несколько месяцев.
Граф тяжело вздохнул и сердито посмотрел на своих детей.
— Феликс и Фелиция, быстро вернитесь в своих комнаты. — подойдя к ним ближе, сказал граф. — Это приказ.
Девушка возмущенно надула губы и чуть ли не в слезах выбежала из спальни, крича, что ненавидит отца. Брат же ушёл только через несколько минут, после того как долго сверлил отца своим прожигающим и осуждающим взглядом. Но граф был непреклонен и настоял на своём, выгнал сына из комнаты.
— Как ты себя чувствуешь? — осторожно сев на край кровати, спросил меня граф. — Помнишь, что произошло в последние дни? Лекарь сказал, что ты была сильно истощена и это может привести к большим провалам в памяти. Ты помнишь кто я?
Хотелось сказать, что он сволочь из — за которой моя любимая мамочка страдала всю свою сознательную жизнь. Но прикусив больно язык, ответила:
— Я всё помню… — тихо прошептала охрипшим голосом и тут же пожалела, что вообще, что — то сказала.
Горло обожгло, словно туда засунули раскалённое железо. От боли потемнело в глазах. Но через несколько мгновений всё словно по волшебству ушло. Открыла глаза и увидела рядом с собой лицо обеспокоенного графа, которой придерживал меня за талию, прижимая к своей груди.
— Аделаида, теперь ничего не болит? — он подал мне стакан с водой и помог придержать его, чтобы я спокойно выпила всю жидкость. — Это всё из — за усталости и стресса. Через несколько дней вся боль уйдёт.
— Как мне вас называть? — спросила его, немного отодвигаясь от него. Мне неприятно находиться с ним в одной комнате, что говорить про более тесные контакты. — Ваша Сиятельство?
Мужчина усмехнулся, сдерживая хохот. Глаза загорелись, и он улыбнулся.
— Называй меня своим отцом, — уверенным голосом сказал граф, аккуратно поправив свой костюм. — Тебе твоя мать что — то рассказывала про меня?
Сердце только сильнее забилось. И как он после содеянного вообще может так спокойно говорить?
— Н — нет, мама ничего не говорила про вас, отец. — честно ответила ему, хотя голос всё равно дрогнул. Этому мужчине не обязательно знать, что я на самом деле знаю всю правду. — Поэтому и удивилась, когда за мной вы отправили столько людей…
Вот и как сейчас себя вести? Высказать прямо всё в лицо? Но тогда я познаю всю его ярость, и он может меня выпороть, а потом бросить в темницу без еды и воды. А в моём состояние только сильнее буду страдать. Но смертельного состояния они конечно меня не доведут, потому что им нужна я для исполнения их грязного плана. Просто постараются насилием подавить всё желание как — то показывать своё личное мнение.
Тогда… Остается притворяться глупой дурочкой, чтобы они ничего не заподозрили? Вряд ли они следили за мной, когда я жила в деревне. Поэтому не знаю на что я способна. А значит, что мои новые родственники полагаются на слухи и свои домыслы. Для них простолюдины всегда глупые дураки без грамма самоуважения.
— Но теперь ты должна запомнить на всю свою жизнь, что ты наследница рода Лафрод! Моя дочь, — он неожиданно заключил меня в свои объятия и крепко прижал к себе. — Я так долго тебя искал… Твоя мать нагло украла тебя из моего дома и сбежала. Столько лет я не спал и думал где же моя маленькая принцесса сейчас находится. Моё сердце разрывалось только от одной мысли, что ты жила в холоде и голоде где — то в подворотне.
— Мама украла меня? — тихо спросила его, подавляя желание треснуть по лицу.
Как он может так нагло врать мне? Или думает, что раз мы жили в простеньком доме, то значит мы голодали и умирали от зимних холодов? Да у нас с мамой прекрасный был дом! Тёплый и уютный.
— Да, твоя мать работала служанкой в моём доме. У нас состоялся короткий роман, в результате которого ты появилась на свет. Но твоя мать почувствовав власть и хорошую наживу начала манипулировать нашей семьей и требовать невозможного. Ей нужно слишком много золота, и когда я его не смог ей дать, она ночью сбежала вместе с тобой. — спокойным голосом сказал граф, вытирая скупую мужскую слезу со своей щеки.
А у меня от возмущения всё тело задрожало.
— Ох, моя бедная маленькая Аделаиды, — граф прижал к себе и начал гладить меня по волосам. — Вижу, как ты шокирована. Но такого правда. Твоя мать не самый светлый человек… Мне жаль, что ты именно так всё узнала.
— Н — не говорите так… — тихонько сказала графу, сдерживая себя, чтобы не заплакать от обиды за мою матушку. Больно… Очень больно… Сердце сковало в горячие тиски и сильно сжало. — Мама совсем недавно же покинула меня…
«Не смей рассказывать этому человек, что ты знаешь правду. Он хочет манипулировать твоими чувствами, чтобы привлечь на свою сторону. А твою мать выставить злой и коварной, — сквозь глухой барьер наконец — то услышала знакомый голос Ямиля. — Постарайся не выдать себя».
Было бы так легко… Граф очернил святое имя моей матушки выставив её крайней в этой ситуации. А сейчас сидит передо мной, показывает фальшивые чувства, хотя глаза так же, как и у его сына, пренебрежительно смотрят на меня. После стольких лет с момента побега… Из — за меня наверняка сорвались все важные планы. Не удивлюсь, если он меня ненавидит.
— Да, нужно было перенести этот тяжёлый разговор, когда у тебя закончится траур. Мне очень жаль, что твоя мать умерла. — грустно отвернулся, но я на секунду заметила, как он улыбнулся уголком губ. Он ещё и насмехается над матушкой кончиной и моей трагедией? — Но с другой стороны ты теперь узнала обо мне и своей настоящей семье! Теперь ты младшая принцесса графского рода Лафрод. Все официальные бумаги уже полностью готовы.
Хотелось рассмеяться… Громко и безумно. Потому что я не хочу быть графиней! Тем более марионеткой в его руках. Принцесса? Ха — ха — ха! Да меня после моего прошлого никогда не примут в высшем уровне. Мне прекрасно известно, что делают с такими вот как я бастардами. Или другими леди «не благородных кровей».
Им просто не дают шанса выжить. В руках семьи они всего лишь пешки для создания новых связей. У девушек нет выбора как повиноваться воле своего отца. Иначе можно лишиться жизни. Многим, которые получили «письмо счастья» и стали дочерями или невестами аристократов — сразу же жалели об этом.
