Найджел вновь принял свою форму, переделывая себя в плоть и
кости, и облачая свое тело в белый костюм, в котором он был во второй половине
дне на чаепитие. Когда он встретил взгляд глаз в розовых очках, по правде
говоря, он предпочел бы аудиенцию с гневом Колина. Или даже двуличностью
Девины, в таком случае. Последнее, в чем он был заинтересован так это в вечной
вере Байрона и его оптимизме. – Мой дорогой мальчик, - сказал Найджел: -
возможно, мы могли бы сделать это в другой раз?
- Я не на долго. Я лишь пришел сказать, что Колин решил
пойти вниз.
Найджел встал и подошел к шезлонгу рядом с кроватью.
Потягиваясь, он боролся с тем, чтобы оставаться в телесной форме. Он устал, ох,
он так устал, даже перед лицом того, кто мог освободить его.
- Мы увидим, как долго продлиться эта сдержанность, -
пробормотал он.
- Он берется за свою собственную игру.
Подтекст того, что Найджел должен был пойти поговорить с
архангелом, это было своеобразным способом Байрона сказать ему об этом. Не
удивительно. Было невозможно, чтобы Байрон и Берти, не знали о том, сколь
близки были Найджел и его заместитель, хоть все и делалось с осторожностью.
Однако, это явление было путем Байрона сказать о том, что он
беспокоится об их паре.
Оптимист. Взволнованный.
В самом деле все было очень плохо.
- Колин у себя, - повторился архангел.
- Где он и должен быть. – В конце концов, хоть они и
проводили все время вместе здесь, «официально» они жили вдали друг от друга.
На его гладкий ответ, Байрон снял темные очки, и когда он
поднял свои радужные глаза, Найджел не мог вспомнить видел ли он когда-нибудь
архангела без этих розовых линз. – Прости меня, что я такой тупой, но я все же
думаю, что тебе, возможно, следует пойти и поговорить с ним.
- Он приходил ко мне.
- Я знал, что ты хотел сказать что-то.
- Есть ли шанс, что ты бы подошел к нему первым? – тот
ответил лишь молчанием. – Ах, ты добр, дорогой друг.
- Нет, это Берти.
- И ты. Ты всегда видишь в людях хорошие качества.
- Нет, меня окружают хорошие люди, которые делают все
возможное. На самом деле, я реалист, а не оптимист. – Внезапно лицо ангела
осветилось силой знания. - Твоя природа и природа Колина, это одно и тоже. Я
надеюсь, что вы будете оба реалистами, и снова будете вместе.
- Итак, ты еще и романтик. Немного противоречиво для
реалиста.
- Напротив, я хочу выиграть, и наши шансы будут намного
лучше, если ты не будешь отвлекаться на разбитое сердце.
- Мое сердце в целости.
Байрон натянул очки на свой дерзкий, прямой нос. – И я прошу
тебя… кому ты лжешь? – с поклоном, он вынырнул из его палатки.
В наступившей тишине, Найджел был совершенно разочарован
тем, что у него было слишком мало для отчета по замечаниям Создателя. И как же
было возмутительно думать, что он все же ожидал прибытия Колина с извинениями.
Быть может, он не должен задерживать свое ненужное дыхание, что он все равно
делал, однако.
Глава 17
- Нет, спасибо – Я думаю, что я дам вам пообедать наедине с
вашим агентом.
Когда Райли ответила на его вопрос, Век сделал паузу в натягивании
кожаной куртки. Их пара стабильно работала все утро, пробегаясь по каждому
пункту дела Бартен, и он был удивлен, насколько хорошо они делали свое дело.
Все дерьмо ночи накануне, казалось, было поставлено твердо
на задний план, по крайней мере для нее. С его стороны? Черт, да, это все еще
было на его уме, и он должен был хотеть найти, как хромой осел, подходящий
момент для извинений.
Вместо этого же, он просто хотел ее. Все еще.
Боже, ему нужна была сигарета. – Увидимся здесь, в час,
после.
- Это – дата, ох, план, я имею в виду.
При этом она прикусила губу своими чисто белыми зубами, как
символ закрытия или наказания своего рта за упоминание «даты». Были гораздо
более важные вещи связанные с этой частью ее тела.
Проклиная себя под нос, он оставил отдел убийств вместе с
этой яркой идеей из какого-то эфирного времени, и вместо того, чтобы пойти по
главной лестнице, он пошел через черный выход: он не хотел застрять в баррикаде
Бритни, или же проходящих мимо коллег. Как только он вышел из штаба, он
остановился и закурил Мальборо, и посмотрел на небо. Солнце, царившее накануне
было похоронено под толстым слоем облаков и холодного сырого ветра.
Хорошо, что он вышел на прогулку.
Спустя пять минут ходьбы, он был в закусочной. Агент Херон
был снаружи входной двери, прислонившись к зданию и куря. На нем было одето
много кожи, что было похоже больше на байкера, чем на федерального агента.
Может быть, он был не на работе и приехал на своем коне. Век нахмурился.
Христос, по некоторой причине у него возникло смутное воспоминание, что он уже
видел этих агентов около своего БМВ. Кроме того когда это было? Может быть ему
это приснилось.
- Порой сигарета лучше чем пища, - пробормотал Век, когда
они пожимали друг другу руки.
- Аминь твоим словам.
- Плохой день?
- Так получилось.
- Не хочешь, просто пройтись? – Век кивнул на тротуар. –
Курить не останавливаясь кажется более привлекательным, чем мой заказ в БЛТ.
- Хорошая идея.
Они ступили на бетонную дорогу вместе и с одной скоростью
пошли вперед. Рядом с ними у реки Гудзон был точно такой же темный цвет, как у
неба, с ребристой поверхностью от ветра.
- Я принес вам копию нашего отчета, - сказал Век, положив
папиросу в зубы и вытащив документы, которые он сложил вдвое. – Но вы,
вероятно, уже видели большую их часть.
- Никогда не помешает взглянуть еще раз. – Документы
отправились в нагрудный карман Херона. – Я хочу помочь.
- И я мог бы использовать все, что есть у вас. Этот случай
чертовски расстраивает.
- Я понял вас.
Это было все, что они сказали друг другу за некоторое время.
Автомобили метали справа от них, сигналя время от времени. Проехала скорая
помощь с ревом сирен к работе со смертью. Прокатились несколько велосипедистов
носивших костюмы Саран Вроп и аэродинамические шлемы против холода на их
головах, накручивая педали так, словно за ними кто-то гнался.
В отличие от остального мира, он и Херон оставались на
экране в замедленном движении.
- С тобой легко говорить, - сказал Век на выдохе, его дым
поплыл вверх над головой.
Херон засмеялся: - Я не много говорил.
- Я знаю. И мне это нравится. Черт, этот случай с Бартен
просто убивает меня. Ничего из этого не имеет смысла, если честно.
