У Эдди всегда так было.
- Веселись, - пробормотал Эд.
- Ты знаешь, где нас искать, если передумаешь.
Когда Эдди ушел, Эд допил свое пиво… и смотрел на
удаляющегося приятеля.
- Ты не находишь ее привлекательной?
Он низким протяжным взглядом пробежался по своей коже. И
затем он даже не стал смотреть влево. – Добрый вечер, Девина.
Демон появилась в его поле зрения и заняла место Эдди.
Краешком глаза он заметил, что она потрясающе выглядела в черном платье,
которое имело бы больше смысла для коктейльной вечеринки в каком-нибудь
особняке… которое показывало так много, что даже ее подвязки поддерживающие ее
чулки проглядывались из-под него.
- Ты не вписываешься здесь, Девина.
- Я знаю, я слишком хороша для этого места, со мной часто
такое происходит. – Когда к ним подошла официантка, демон улыбнулся. – Бокал
белого вина, если у вас есть. И положите в него оливку.
- У нас нету оливок, - перебил он. – Вы будет платить
наличными?
Эдриан почувствовал первые перемещения его члена, но это
было отнюдь не от сексуального возбуждения. Это был гнев к своему врагу. Она
никогда не вызывала в нем подобное надлежащим образом, но для нее это не было
трудностью. Было ли так же и с Джимом?
- Так где же ваше третье звено? – спросила демон. – Вам
кажется не хватает одной части.
Хорошая новость, предполагал он, то что Девина не могла быть
в двух местах сразу. Так что девушка получавшая толчки в ванной комнате с Эдди
была определенна не ею. – Что привело тебя сюда? – спросил он.
- Без комментариев на мой вопрос?
- Нет.
- А, ну… я искала тебя, на самом деле. Польщен?
- Ни сколько.
- Я думала тебе, возможно, нужна какая-нибудь компания.
Он открыл рот, чтобы сказать, что ему и так хорошо, и что
она катиться прочь, но потом он подумал о Джиме оставшимся самим по себе. Без
сомнения, ублюдок работал над ДелВеччио, двигаясь вперед без них. С этим
проклятым ожерельем на его горле. И вот они, отсиживают свои задницы, словно пара
бревен.
Эдриан отклонил голову в сторону от Девины. Когда она
улыбнулась ему, ее идеально белые зубы сияли в темноте, и он не мог не
вспомнить все те забавные вещи, что они делали вместе с ней. Реальный бунт
смеха. Его кишки сжались.
А от растирания становилось лишь хуже, в то время как она
медленно придвинулась к нему поближе: - Я скучала по тебе.
- Сомневаюсь в этом. Я знаю, ты была занята.
- С Джимом, имеешь в виду? – Она наклонилась, выдвигая свои
груди напротив его плеч. – Ревнуешь?
- Да. Абсолютно закипаю.
Ее красные рубиновые губы пощекотали его ухо. – Ты врешь не
очень хорошо, но ты очень хорошо лежал.
- Что наоборот будет истинной о тебе.
По крайней мере, он обидел ее достаточно, чтобы она
отпрянула назад. – Эта так не соответствует действительности. Я фантастически
занимаюсь сексом. – Он жестоко засмеялся на выдохе. Типично для нее – она не
стала бы и волноваться, если бы он назвал ее другим дерьмом.
Официантка поставила вино, и, хотя он мог бы и сделал бы
ущемляя демона, не оплачивая за нее, он боялся за бедного человека, который мог
бы попасть в эту неразбериху. Ей было всего лишь лет двадцать, и он с
облегчением посмотрел, когда она перешла к другим людям. Девина откинулась
обратно на кресло и пробежала тонким пальчиком вокруг подножия бокала.
Какого черта она здесь делает? Подумал он. Она была порочной
сукой, но она никогда не вмешивалась в чужие дела. И она только что была с
Джимом, поэтому она не должна была так отчаянно нуждаться в сексе.
- Так, где Джим? – спросила Девина, отпивая через край свое
шардоне. – Вернулся к вашему мальчику, делая какие-то глупые попытки?
Эдриан нахмурился. Ее заявление звучало скорее риторически,
но он мог видеть сквозь все это ее лживые нотки: Она не знала, где был
спаситель. Джим блокировал ее. Так или иначе, ублюдок придумал, как оставаться
по-настоящему невидимым, так сказать. Святое. Дерьмо.
Эдриан улыбнулся. – Если бы ты могла бы видеть себя.
Ее глаза скользнули прочь. – Я предпочла бы побыть с тобой.
Ложь, подумал он. – Я тронут. Но я не думаю, что это так.
- Я предпочту посидеть с тобой здесь.
- Да, ты и так здесь, не так ли?
Ее шпилька отскочила по его ноге, когда она ударила его с
нетерпением по голени.
- Ты знаешь, Эдрина, если тебе когда-нибудь надоесть быть
хорошей парой сапога, ты всегда сможешь перейти на мою сторону.
- Потому что у тебя есть печеньки, правильно.
Эти черные глаза вернулись с его собственным. – И многое
другое.
- Ну я на диете. Извини, но спасибо за приглашение.
Девина облизала губки: - Искушение души это хорошо.
- Только потому, что ты так на это смотришь. – Он допил пиво
Эдди и поднялся на ноги. – Теперь если ты меня извинишь, я думаю, что я пойду и
немного прокачусь.
- Бежишь от меня, Эдриан?
- Да, верно. Я изо всех сил трясусь от страха.
- Ты мудр, мой ангелочек.
- Я не твой, сука.
- Неправильно, ох, как неправильно. – Ее глаза заблестели
всеми муками ада. – Я внутри тебя, Эдриан. Я прямо там, обернувшаяся вокруг
твоего сердца.
- Я передам Джиму от тебя привет.
- Я в тебе, ангел, и ты это знаешь. Это и есть причина, по
которой ты встаешь и уходишь.
- Не-а. Я просто хочу побыть с настоящей женщиной, а не
подделкой.
Когда ее лицо побледнело, Эдриан повернулся к ней спиной и
побрел прочь, но так или иначе, он в действительности не хотел оставлять ее.
Она не считала, будто он навсегда покинул ее. А это значит… она, вероятно, была
права.
Когда он приблизился к ванной комнате, он не беспокоился о
защите себя от ее гнева. Она не стала бы с ним ничего делать при множестве
людей вокруг. Это было бы слишком грязно для последующей очистке. Кроме того,
это было слишком очевидным. Если бы она собиралась его вернуть, она бы подошла
к этому более творчески. Я в тебе, ангел, и ты знаешь это.
Заталкивая ее голос подальше в своею голову, он легко нашел
ванную, где был его приятель, и не только потому что оттуда доносилось
множество женских стонов. Он чувствовал своего лучшего друга также ясно как
день, что давало ему понять, что Девина была не единственной, кто не мог найти
Джима: он не мог обнаружить спасителя, что было для него шоком. Он был так зол,
что не мог чувствовать рядом парня, так что когда они оставили его в то утро,
он хотел уйти от него как можно дальше. Но теперь… когда он протянул руку,
ничего не было.
