Прежде чем она успела вернутся к он-не-мой-парень, он пожал
руку Веку, и затем она и Век вышли за дверь. Как только они вышли на улицу, они
оба махнули рукой и затем все закончилось.
- Твои родители невероятные, - сказал он, когда она
отъехала. Ее лицо залилось гордость за свою семью, вызывая ее улыбку.
- Они такие.
- Если ты не возражаешь, я спрошу…
Когда он повернулся и посмотрел на нее, и не закончил
предложение, она ощутила, что ее ответ был очень важен для него, и что он не
собирается заставлять ее отвечать.
- Я буду более чем счастлива, ответить на твой вопрос. –
Когда дождь начал падать, она подъехала к подписанной остановке и включила
дворники. – Мои родители всегда работали с молодежью в группе риска и кризисных
центрах, начиная с того времени, когда они еще даже не встречались. Они были в
ведении одной католической церкви города, и после того как они поженились, они
каждую субботу приносили книги, выпрашивали пожертвования, помогали с переездом
семьям. Женщина, родившая меня, и я шедшая вслед за ней, пришли в место, где
один из трех ее друзей ввязался в драку, в следствие чего, она потеряла зрение
в левом глазу. – Райли посмотрел на него. – Я видела, как это произошло. На самом
деле это самое первое мое воспоминание.
- Сколько тебе было лет? – жестко спросил он.
- Три с половиной года. Она боролась с ним за грязную иглу,
которая была что-то вроде новой для них, но потом она просто сломалась, и тогда
она пошла на него с ножом. Он оттолкнул ее в сторону, пытаясь защититься, но
она все равно продолжала идти на него, пока он не ударил ее. Сильно. Она
рассказала полицейским, что он избил ее, и они забрали его в тюрьму. Так мы
попали в убежище своей квартиры, находившееся в дюйме оттуда. – Райли нажала на
поворотник и повернула в сторону Нортвей, в направлении средней школу. – В
любом случае, мы оставались там, где работали добровольцами мои родители, а
затем женщина, родившая меня, украла вещи у другой семьи, и это стало концом.
Мы ушли, оставаясь среди двух других парней в течение приблизительно недели, а
затем… она взяла меня и оставила возле приюта. Она просто ушла от меня.
Век встретил ее глаза: - Где она сейчас?
- Понятия не имею. Я никогда ее не видела снова, и я знаю,
что это будет звучать ужасно, но мне все равно, что с ней произошло. – Она
подъехала к стоп-сигналу и вдавила на тормоза. – Она была лгуньей и
наркоманкой, и единственное хорошее, что она когда-либо делала в своей жизни,
так это то, что она оставила меня, хотя, если честно, сомневаюсь, что это было
сделано ради моей пользы. Вероятно, я была обузой с ее судорогами, и ей просто
пришлось это сделать. Всем известно, что убийство ребенка – это гарантия жизни
за решеткой.
В этот самый момент ей нужно было въехать на шоссе, которое
прекрасно подходило, потому что она подошла к самой сложной части ее истории.
Маленький перерыв, немного вдохов, пока она подстраивала их
под здешнее движение.
- Дождь действительно начинает закрывать все, - сказала она,
ускоряя дворники.
- Ты не закончила.
- Нет, все нормально. Настоящим кошмаром было то, что было
бы, если бы мои родители не заинтересовались мной. Это до сих пор пугает меня.
– Она глянула в зеркало заднего вида, переезжая на скоростную трассу, и вдавила
педаль газа. – Мои родители работали в тот день, и я просто напросто
привязалась к ним тогда, как клей. Я полюбила своего отца еще тогда, когда
встречалась с ним раньше, потому что он был таким большим и сильным, с таким
глубоким голосом, я знала, что он защитит меня. А моя мать всегда давала мне
печенье и молоко, и всегда играла со мной. Почти сразу же я решила вернуться
домой вместе с ними, но в то время они все еще пытались забеременеть, и, это не
очень здорово для ребенка брошенного наркоманкой.
- В ту ночь, и в течении целой недели после этого, они
пытались найти женщину и поговорить с ней, потому что они понимали, что как
только ребенок попадет в систему, ему будет уже трудно выбраться из нее. Когда
они, наконец, нашли ее, она не захотела брать меня, и сказала, что она отказывается
от своих прав на меня. Они вернулись поздно вечером и сидели рядом со нмой. Я
не должна была оставаться в приюте, потому что мне должен был быть назначен
опекун, но моя мама ночевала под открытым небом, в то время как я была на
койке. Я помню, как знала, что они собирались рассказать мне, что должна буду
уйти, но еще один день превратился в два… и затем превратился в целую неделю. Я
вела себя очень хорошо, и мне приходилось думать, что мой отец работал над
чем-то. Наконец, они вернулись и спросили меня, хочу ли я остаться ненадолго с
ними. Он получил разрешение опекать меня, пока для меня не найдутся приемные
родители, растянув срок на столько, на сколько они смогли. – Она посмотрела на
него и улыбнулась. – Это немного превратилось на двадцать пять с лишним лет.
Они официально усыновили меня, вроде бы, спустя год как я переехала к ним.
- Это удивительно, - Век вернул ей улыбку, а затем снова
стал серьезным. – А как же твой биологический отец?
- Никто не знает, кто им был, в том числе и женщина, родившая
меня, и соответственно и мои родители. Гораздо позже, они рассказали мне, что
она придерживалась двух ее подопечных – оба из которых сидели в тюрьме за
распространение наркотиков. – Она снова ускорила дворники. – И послушай, я
знаю, как это звучит… ужасно во многом. Но думаю, я просто боролась с
наркоманией как с теоретической своей болезнью. С парой наркоманов, лежавших в
основе моей биологии, у меня была статистическая вероятность того, что я в
конечном итоге я буду как и они, я не пошла по этому пути, я знала, что эта
дверь, которую я не должна открывать, и мне никогда и не пришлось. Да, ты
можешь возразить, что мои родители дали мне возможность, которой никогда не
было у моей биологической матери, и это правда. Но ты сам создаешь собственную
судьбу. Ты сам выбираешь свой путь.
Какое-то время были слышны лишь удары дворников и тонких
ударов дождя, стекающих по нижней части автомобиля.
- Мне очень жаль, я должно быть слишком много сказала.
- Нет, напротив.
Райли посмотрела и пыталась найти в Веке, что он вернулся в
свое прошлое. Оставаясь спокойной, она надеялась, что он откроется, но он
молчал, оперившись на локоть ручки двери, массирую челюсть.
Из ниоткуда, на среднюю полосу с ревом вылетел массивный
черный внедорожник Эскалейд, обрызгивая капот Райли галлоном воды и затемняя их
обзор.
- Иисусе, - сказала она, ослабляя давление на газ. – Они
идут не меньше сотни.
- Ничто не сможет сократить время, неизбежно приближающее к
смерти. – Автомобиль уклонялся то вправо, то влево, пробегая мимо других
автомобилей, словно футбольный мяч на пути к воротам.
Райли нахмурилась, когда ей привиделось, как Век мчится на
своем мотоцикле точно таким же маньяком на дороге. – Эй, ты ведь не сможешь
доехать домой в такой дождь? Это опасно.
