Джим вернулся к своему рулю и с выключенным двигателем
втолкнул его внутрь. Эдриан следовал за его задницей, паркуя Харлей и дергая
дверь, закрыв ее за ними. Когда дневной свет был отрезан, Джим выключил мотор,
вставая возле двери.
Чистый свежий аромат цветов вторгся в воздух. До такой
точки, что его почти разрывало, хоть запах и был, возможно, прекрасным.
Ни он, ни Эдриан не сказали ни слова, занимая разные стороны
грузового пласта. Брезент они купили в Хоум Депот час назад, обеспечив себя
десятком жестких шнуров, один за другим они освобождали группы крючков.
Свертывая толстое синее покрытие, они раскрыли завернутое в пласт тело, с
которым они были столь осторожны…
Они покинули фойе банка, вскоре после того, как ярость Джима
разнесла все окна, и они прихватили с собой Эдди, без какой-либо борьбы с его
стороны, по крайней мере, физической. После смерти тело стало легким, как
перышко, словно вся критическая масса освободилась от кожи и костей, а то, что
осталось позади было не более чем контурным рисунком того, что когда-то было
Эдди.
Джим не имел понятия, куда идти, но после на их пути
появился пес… и привел их к заброшенной трехэтажной высотке.
Оставив Эдриана и животное для защиты мертвого, Джим
вернулся в гостиницу, собрал все их дерьмо и загрузил его в свой грузовик. Вернувшись,
он припарковался в подземном гараже в паре кварталов, промелькнув в безопасное
место, между других машин и мотоциклов, которые все еще были на Мерриоте.
В конце концов, он только что присел, а с учетом перерыва на
Эдриана, потому как ему показалось, что парень выглядел так, будто он вот-вот
развеется.
В конце концов, им пришлось переехать, и он решил, что их
переезд сюда был лучшим выбором в их непосредственно краткосрочной перспективе.
Эдриан прошел мимо без комментариев, за исключением того, что, это вероятно
было не очень хорошим знаком, он явно был все еще онемевшим, но что он
собирался делать, и что же было на той другой стороне? Библия скорее всего не
открывала и половины из этого.
Джим схватил задние ворота, позволяя им упасть. – Ты хочешь…
Эдриан вскочил на ноги и снова прикрыл, ловко присаживаясь
рядом с Эдди. Зачерпнув остатки, он отошел от кровати и подошел к боковой
двери. – Ты не мог бы открыть их для нас?
- Да, конечно.
С ведущим их снова псом, Джим подошел и открыл вход, а затем
все трое поднялись по ступенькам лестницы. На вершине, он воспользовался
отмычками, поработав над дверной ручкой в течении нескольких секунд, встал в
сторону, пока Эдриан входил внутрь.
Односпальная кровать была все в том же виде, как оставил
уехав Джим с запутанной простыней после снов его последней плохой ночи здесь. И
да, деньги и ключ были все там же, где он их положил на прилавке кухонного
стола. Диван все также находился под рамой окна, с тонко закрытой шторой. В
воздухе смутно пахло сеном, но это не продлиться долго.
Не с Эдди вокруг.
Джим посмотрел на Эдриана, он знал, не было никакой причины
не использовать это место. Душа Маттиаса была навечно у Девины, так что
оставаться здесь не было никакой угрозы, а остальная часть специального отдела
была слишком занята перестановкой ради занятия руководящей должности
оставленной парнем позади себя. Кроме того, единственной проблемой Джима
являлся его старый начальник.
Которого он подвел в последнем туре.
- Здесь есть узкий проход, - сказал Джим, подходя к кухне.
Рядом с холодильником, была узкая половинчатая дверца,
ведущая на небольшую сокрытую площадь под карнизом крыши. Достигнув ее, он
повернул голую лампочку и вышел наружу. Когда Эдриан присев, вошел в дом со
своей ношей, Джим открыл один из ящиков кухонного стола и достал длинный нож.
Он, не колеблясь, провел лезвием по своей ладони и прожилкам проникая под кожу.
– Черт, - прошипел он.
Эдриан показался из узкого прохода. – Что ты делаешь?
Ярко-красные мерцающие капли падали на пол оставляя небольшой
след, когда он пошел туда, где был Эдди. По правде говоря, он не совсем был
уверен в том, что здесь происходило, но его инстинкты направляли его, потягивая
вперед и кладя свою ладонь окровавленной стороной на внутреннюю сторону двери…
а также на само тело.
Прежде чем он от отвел свою капающую ладонь, он пообещал: «Я
не оставляю павших солдат позади. Ты будешь с нами, пока ты не вернешься к нам
снова. Ставлю на это свою задницу».
Распахнув дверь, он посмотрел на Эдриана, подпирающего стену
и напрягся. Ангел смотрел на линолеум будто это были чайные листья… или карты..
или зеркало… или, может быть, вообще ничего. Черт знает.
- Мне нужно знать, где ты…, - сказал Джим. – Ты хочешь
остаться здесь с ним или же ты хочешь продолжать бороться? – Опухшие глаза поднялись
от пола.
- Это не должно было случится, так. Он бы справился с этим
лучше.
- Из этого не выйдет ничего хорошего. Я не собираюсь
удерживать тебя за руки в чем-либо. Ты скорбишь по нему, что – вполне можешь
делать и вместе со мной. Но я должен знать, как ты это будешь делать?
Дерьмо, он, вероятно, слишком рано спрашивал об этом парня,
все равно, что спросить его о том, что тот хочет на обед, и уж тем более о том,
присоединится ли он к его бою. Но они не могли позволить себе роскоши пойти по
насильственному пути исследуй-свои-чувства. Это была война. Когда Эдриан лишь
что-то пробормотал о том, как все это было «не так», Джим знал, что он должен
был привлечь внимание парня.
- Послушай меня, - сказал он медленно и четко. – Девина
сделала все это нарочно. Она забрала его у нас, чтобы мы потерпели трудности
потери. Это стратегия одиночной-изоляции. Меня от вас двоих… вас от мира. Это
твой выбор, будет она работать или нет. – Эдриан перевел взгляд к закрытой
Джимом двери.
- Как такое… могло произойти так быстро?
Джим вернулся в свое прошлое, на кухню, которую он знал так
хорошо, по кровавым сценам, которые он никогда не забывал: его мать умирая в
луже ее собственной крови, сказала ему, чтобы он бежал так быстро, как только
он может…
Он получил полный удар хлыстом от Эдриана, когда до него
дошло ужасное осознание того, что зависело от поддержки небес или же их
падения, что оказалось бы не просто бумажной записью, а роком.
- Произошел взрыв.
Долгий период молчания, затем мягкие удары по полу. Пес,
остававшийся главным образом в стороне, захромал к Эдриану, и добравшись до
парня, сел на боевые ботинки ангела, положив голову на его голени. – Я не
сумасшедший, - сказал, наконец, Эдриан. – Я не… кто-нибудь.
Это не изменилось, подумал Джим. Вопрос в том когда
изменится.
- Оставайся здесь с ним, - сказал Джим. – Я должен вернуться
на поле битвы. Я не хочу оставлять ДелВеччио одного.
