– Вот Великий сапфир, – указываю я на огромный синий камень. – Говорят, у него нет ни одного дефекта.
А вот и королевская корона. Парчовая с золотом шапка, дуги и ободок – все украшено бриллиантами и разноцветными драгоценными камнями между двумя рядами жемчужин.
– Вот камни Мазарини. А вот Санси. И алмаз Регента, – шепчу я.
Здесь находятся также огромная Библия, украшенная драгоценными камнями, немного оружия и доспехов. Кладу в карман небольшой кинжал с рубинами на рукоятке и подхожу к потрясающей коллекции корон, диадем и тиар. Протягиваю руку к одной из них.
– Нина, ты не можешь украсть корону! – в ужасе ахает Этти.
– Почему нет?
– Они же заметят.
Подхожу к самой большой тиаре с голубыми и белыми камнями и беру ее в руки.
– Нина, нельзя!
– Ты опять что-то у меня воруешь? – слышится удивленный голос.
Я замираю.
– Все это принадлежит твоим родителям, – осторожно начинаю я, – так что, строго говоря, я обворовываю их.
Медленно поворачиваюсь: за нами стоит принц. Я облегченно вздыхаю – он пришел один.
– Я не могу позволить тебе ее забрать, – говорит он.
Чувствую, как подкатывает раздражение. У меня совсем нет времени.
– Для твоей семьи это только одна из множества драгоценностей, но для меня она просто бесценна, потому что с ее помощью я могла бы сохранить жизнь Этти.
Он качает головой.
– Отдай ее мне.
– Забирайте, Ваше Величество! – Я сую ему тиару. – Но знай: если что-нибудь случится с Этти, я приду по твою душу. И найду тебя, где бы ты ни был. Тебя ничто не спасет от моего гнева. Ни высокие стены дворца, ни многочисленная стража, ни богатство твоих родителей. Я Черная Кошка гильдии Воров. Я могу войти куда угодно. Я приду к тебе ночью и вырежу язык, чтобы ты не мог позвать на помощь. Вспорю тебе живот, и ты будешь истекать кровью, а я оставлю тебя умирать так же, как ты жил, – совершенно одинокого в прекрасном золотом дворце.
К концу своей речи я уже вся дрожу, и слова этого проклятия давят на меня саму, как тяжелые гири. Этти стоит у меня за спиной. Затылком чувствую, как она съеживается.
Принц не сводит глаз с моего лица. Кажется, он не напуган и не расстроен. Он просто выглядит задумчивым.
Он забирает у меня тиару и оценивающе смотрит на нее. Идет мимо меня и ставит ее на место.
Я закрываю глаза; значит, этого не избежать. Я могу оттолкнуть его и забрать тиару. Уверена, что он не станет со мной драться, – по крайней мере, не будет драться так же, как я. Готовлюсь, сжимая в руке кинжал, просто на всякий случай, но когда принц снова поворачивается ко мне, он держит в руках другую тиару. Более старую, с большим количеством камней, прозрачных и блестящих.
– Лучше возьми вот эту, – замечает он. – Она принадлежала Маргарите де Валуа. Она стоит гораздо больше, чем та, другая, но матушка ее ненавидит. Может быть, она даже не заметит ее пропажи.
Я молча смотрю на него. Этти всхлипывает и обвивает его шею руками. Он явно удивлен, но позволяет ей себя обнять и краснеет, когда она целует его в щеку. Потом замечает кинжал у меня в руке.
– Ты что, собиралась меня заколоть?
– Может быть, – тихо отвечаю я и убираю кинжал.
Забираю тиару и отлепляю Этти от принца.
– Нам пора уходить. Мы должны найти Кордей и остальных. Они – наша лучшая надежда сбежать из дворца.
– Я велел подать им экипаж, – смущаясь, замечает принц.
Я киваю.
– Я отдал бы эту тиару, даже если бы ты мне не угрожала, – добавляет он.
Если бы умела извиняться, я бы сейчас это сделала. Но словам извинения непросто сорваться с моего языка. Вместо этого я говорю дрожащим голосом:
– Не пей ничего, что она будет тебе давать. Никогда. Обещай мне.
Это большее, что я могу сейчас сделать.
– Обещаю, – отвечает он.
24. Цена хлеба
Мы находим Кордей у конюшен, где стоит в ожидании целая вереница экипажей. Кордей делает нам с Этти знак, чтобы мы к ней присоединились. Мы быстро забираемся вслед за ней в карету, а за нашими спинами появляется Монпарнас. Когда экипаж трогается, я сижу выпрямившись, напряженная как пружина, все еще удивляюсь тому представлению, которое устроила сегодня Кордей. А Этти так вымоталась, что, кажется, даже не волнуется из-за того, что едет в одном экипаже с баронессой гильдии Убийц.
Она сворачивается клубочком и быстро засыпает, положив голову мне на плечо.
Я не собираюсь спать, потому что никто в здравом уме не будет спать в одной карете с двумя Убийцами. Мы долго молчим. Внутри все сжимается: мне не удалось раздобыть хлеб.
Чувствую, что Монпарнас смотрит на меня, молча и не сводя глаз с моего лица, как умеют только Торговцы смертью. От этого взгляда у меня начинают стучать зубы.
Кордей откашливается, и я напряженно выпрямляю спину.
– Думаю, ты можешь далеко пойти, Кошечка, – говорит Кордей. – Пожалуй, со временем ты можешь стать баронессой Воров.
Сердито хмурюсь.
– У меня совершенно нет желания становиться баронессой Воров, – отвечаю я, но на ум сразу же приходит похожий разговор с Томасисом.
Уголки рта Кордей слегка приподнимаются: ее забавляет моя реакция.
– Все бароны гильдий рано или поздно умирают. Мы же не бессмертны.
Отворачиваюсь от нее, как будто это поможет мне не слышать, что она говорит. Мысль о том, что однажды я могу стать баронессой Воров, предполагает также, что однажды умрет Томасис. Томасис, мой Отец, который взял меня к себе и защитил, который окружал заботой все эти годы. Не хочу представлять себе мир без него.
– Вечная Смерть приходит за всеми, – будто прочитав мои мысли, говорит Кордей. – В могиле уже нечего бояться. Но пока мы живы, нам есть чего бояться – непостоянства. Гильдиям нужны сильные и жестокие бароны, готовые поддерживать мир любой ценой.
– Даже ценой неповиновения Закону? – спрашиваю я, подумав о Тигре.
Кордей улыбается, обнажая зубы.
– Нужно превращать врагов в союзников. А если это не удается, их нужно просто уничтожать. Их и всех их последователей, чтобы нечего было бояться, когда ложишься спать.
Мы продолжаем ехать в полной темноте, и слова Кордей все звучат у меня в голове. Очевидно, она немного сошла с ума после стольких убийств, потому и говорит так загадочно.
– Кто сегодня вечером заплатил за смерти? – спрашиваю я. Это наглый вопрос, но, кажется, Кордей сейчас расположена к беседе. – Сколько чад гильдий успели отведать этой воды, прежде чем стало известно, что она несет смерть? Это Орсо отправил вас отомстить знати за содеянное?
