– Ушел пораньше, да? – издевается он. – А в конце еще и забрал свой приз.
– Каплан, – говорит Орсо. В его голосе слышится угроза.
– Я ее не брал, – отвечает Тигр.
– Лжец! – кричу я.
Он снова поворачивается ко мне.
– Меня можно называть по-разному, Котенок, но только не лжецом.
Все молчат, потому что знают – он говорит правду. Тигр никогда не лжет. У него нет такой необходимости. Он говорит все что хочет, потому что никого и ничего не боится.
– Если Тенардье как-то с этим и связан, – говорит Томасис, пытаясь побороть ярость, – заявляю, что это было сделано без ведома гильдии Воров.
Орсо переводит напряженный, внимательный взгляд с Тигра на Томасиса и обратно.
– Воры не стали бы трогать твое чадо, Орсо, – продолжает Томасис. Он обеспокоен тем, что может случиться, если его мастер действительно заключил договор с Тигром и забрал мою сестру.
Орсо буравит его суровым взглядом, но наконец кивает.
Тигр снова приближается ко мне, наклоняется ближе и улыбается так широко, что кожа на всех шрамах у него на лице натягивается.
– Если это сделал Тенардье, значит, шакал обыграл нас обоих, – говорит он мне.
В ответ я только рычу.
Он выпрямляется, поднимает здоровую руку и громко произносит:
– Смотрите, Отверженные. Пусть весь Двор станет свидетелем моей клятвы. Если бы я забрал девчонку, то сказал бы тебе это, Черная Кошка гильдии Воров. Потому что с удовольствием взглянул бы на твое лицо, когда ты услышала бы, что она теперь моя.
Он делает паузу и смотрит на меня.
– А ты тем временем нарушила Закон, о котором сейчас говорила с такой страстью. Ты оскорбила барона гильдии и напала на него, здесь, на глазах у всего Двора чудес. – Он переводит взгляд на Орсо и Томасиса. – Это запрещено, – говорит он с ликованием в голосе, – и должно послужить уроком для других.
Бароны ничего не говорят. И своим молчанием они подписывают мне приговор.
Возвращается Ленуар, слепой на один глаз мастер гильдии Плоти, пыхтя и отдуваясь. Он встает на одно колено и протягивает Тигру его оружие – устрашающую кожаную плетку-девятихвостку с металлическими крюками на концах. Говорят, Тигра били этой плеткой, когда он был ребенком и отец продал его работорговцам. Говорят, что потом он отыскал того человека, который его бил, вырезал ему сердце и забрал себе его оружие.
Я не боюсь.
Хищники отвязывают меня от стула, ставят меня на ноги и разворачивают так, чтобы я оказалась лицом к баронам и всему Двору. Ленуар хочет, чтобы я видела, как они смотрят на меня. Томасис не поднимает на меня глаз. Орсо вперился взглядом в Тигра. Кордей смотрит на меня так, будто я муха, попавшая в паутину. Но я не буду отводить глаза. Я бесстрашная. И гордая.
– Сколько раз она оскорбила его? – спрашивает Кордей.
– Пять, – отвечает барон Йельс.
– А еще нападение. Она ранила его до крови, – добавляет Ленуар.
– Но он тоже ударил ее в ответ, – вставляет Кордей.
– Тогда пять ударов, – произносит Орсо. – Не больше.
Меня ставят на колени.
Говорят, своими ударами Тигр может снимать мясо с костей. Говорят, он практиковался много лет, пока занимался работорговлей.
Напрягаю все мышцы в ожидании удара.
И все-таки я оказываюсь совсем не готова, когда меня настигает первый удар. Ничего подобного я никогда в жизни не чувствовала. Как будто все тело охватил огонь. Рот сам собой открывается, и из него вырывается крик. Боль пронзает все мое тело. Монпарнас стоит позади баронов и не сводит с меня глаз. Вижу Волка, некрепко стоящего на ногах. Слезы проложили темные борозды на его пепельно-сером лице. Всхлипывая, он прижимает к себе Гавроша и закрывает мальчику глаза рукой.
Когда на меня обрушивается второй удар, я снова не могу удержаться от крика. У меня осталось теперь только два чувства – боль в теле и тяжелые мысли, терзающие мозг.
Ее забрали.
Мир превращается во тьму, стремящуюся проглотить меня. По спине стекают пот и кровь. Все тело дрожит. Рядом с Томасисом замечаю Феми. Он высоко поднял голову и сжал руки в кулаки.
С третьим ударом все перед глазами начинает расплываться. Звуки вокруг сливаются в общий гул, а потом затихают. Мир будто леденеет. Тьма растет, и в вышине я вижу звезды. Земля дрожит у меня под ногами, и я слышу, как Город шепчет мое имя.
Когда обрушивается четвертый удар, перед глазами разворачивается вся моя жизнь в серых, пепельных и черных тонах. Я вижу, как все начиналось, как сестра всхлипывала в кровати; помню напуганного ребенка, который отдался на милость Воров; вижу девочку, такую милую, что люди готовы воевать друг с другом, чтобы обладать ею. И во всех воспоминаниях присутствует он. Он – охотничья песнь, звучащая в ночи.
Мальчик, сломленный градом ударов.
Все заканчивается там же, где началось.
Все заканчивается на нем.
Он ночной кошмар, он чудовище. Существо, крадущееся в темноте. Он страх, поработивший нас всех, готовый схватить каждого своими когтями.
И несмотря на свою слабость, на то, что он сейчас сдирает плоть с моих костей, я вдруг ясно вижу свой путь. Слышу, как Город нашептывает мне ласковые слова. Я знаю, что буду делать.
С последним ударом все мысли смешиваются, принимая фантастические формы. Я вижу, как спит Азельма. Вижу, как тянется ко мне Этти. Сердце начинает бешено колотиться, кровь стучит в ушах.
Мои сестры.
Я не смогла спасти ту, которая всегда защищала меня. Не смогла спасти и ту, которую сама должна была защищать. Я не могу спасти сотни тех, кто спит, попавшись в его ужасные когти. Никто не может сбежать от него. Значит, остается один выход.
Клянусь железом. Клянусь костью.
Я уничтожу его, и тогда мы все будем свободны.
Часть 4
Охота черной кошки
1832
И для охоты у тебя есть целая ночь.
Как у Тигра появились полоски
Из историй Двора чудес, рассказанных Мертвым бароном
Il était une fois… среди Отверженных из Двора чудес во времена голода жил человек. Он видел, как Вечная Смерть забрала половину города. Голод забрал его жену и дочерей и оставил ему только одного маленького сына.
Мужчина спросил себя: неужели я буду сидеть здесь и ждать, когда смерть заберет нас обоих?
Как все люди, он боялся и не хотел умирать. И вот страх заставил его сделать то, что Закон никогда не позволяет делать никому из Отверженных.
