40
– Знаете, чем я займусь сегодня в первую очередь? Пойду к консулу Германии и подам заявление, чтобы Отто обменяли на офицера СС.
Оба уставились на нее с изумлением.
– Как это возможно? – спросил Макс.
– Очень просто. Увидите. Отто обещал на мне жениться. Он первый раз сделал мне предложение еще в 1938-м.
Сала сидела в приемной у консула с Адой на коленях. Самого консула, к сожалению, не было, но его ассистент, господин доктор Гробек, смотрел на нее с недоверием.
– Какое именно вы хотите сделать заявление?
– Очень простое, – Сала лучезарно улыбнулась. – Он, как ариец, не мог жениться на еврейке. Нас обоих лишили права свободно распоряжаться собственной жизнью и вступить в брак с любимым человеком. Но сдержаться мы не смогли, и я забеременела, – она показала на маленькую Аду. – И вот теперь я – незамужняя женщина с внебрачным ребенком и к тому же в религиозной стране, где подобные вещи не одобряют.
– Нет.
– Нет?
– Я имею в виду, вы совершенно правы.
– Вы тоже так считаете?
– Да, но…
– Хорошо, тогда составьте, пожалуйста, заявление, я его подпишу, вы тоже, мы поставим несколько красивых печатей и как можно скорее отправим его в Германию, туда, где занимаются подобными вопросами.
– Да, но…
– И да, допишите еще, пожалуйста, что мой муж, то есть будущий муж, никогда не был членом национал-социалистической партии и никоим образом не симпатизировал этим людям или подобным организациям.
– Звучит уже лучше.
– Я же говорю. Мой муж был коммунистом с ранней юности.
– А это писать нежелательно.
– Но напишите, что он – непримиримый противник национал-социалистов. И не был профессиональным солдатом.
Доктор Гробек кивнул.
– И еще: что я, одинокая мать без законченного профессионального образования – в этом Германская империя мне отказала, – буду требовать от Германии компенсации, если они не обменяют моего мужа, пусть и будущего, на какого-нибудь идиота из СС. Слово «идиот» можете вычеркнуть. Членов СС в Германии предостаточно, и хочется надеяться, они сидят в тюрьмах. Благодаря подобному обмену государство сэкономит на денацификации. Уже кое-что, верно?
Молодой ассистент посмотрел на нее с изумлением. Потом наконец молча вытащил из письменного стола лист бумаги, вставил в письменную машинку и защелкал клавишами.
Когда он закончил, они подписались, и доктор Гробек повел Салу в другой кабинет, где подготовил все необходимые документы для долгосрочного разрешения на жительство.
После столь успешного дня Сала с Адой отправились гулять по Буэнос-Айресу.
Короткий гудок, визг тормозов. Они чуть не попали под машину. Сала испуганно взяла дочь на руки. Она смущенно посмотрела на водителя. Тот подмигнул, рассмеялся и поехал дальше.
– Боже, Ада, вот видишь? Тетя Цеся нас предупреждала, а я, дурочка, опять забыла: здесь левостороннее движение. У нас в Германии машины ездят справа. Нет, – со смехом исправилась она. – У нас в Аргентине машины ездят слева, а в мерзкой Германии, где жутко холодно и люди никогда не смеются, там правостороннее движение, и поэтому они все непременно хотят быть правы, понимаешь?
Ада мечтательно улыбнулась.
– Смотри, сколько витрин, сколько элегантных дам. Я всегда думала, что самые красивые и элегантно одетые женщины живут в Париже, но Ада, погляди, как прекрасны местные обитательницы, как они двигаются. Француженки куда строже. Твоя тетя Лола, сестра бабушки Изы и тети Цеси, одевает самых красивых и богатых женщин Франции, и не только Франции – сама герцогиня Виндзорская покупает платья исключительно у нее.
Сала вдруг затосковала по Лоле и Роберту. Она больше ничего о них не слышала. Что с ними стало? Надо надеяться, у них все в порядке. Ее мать ничего не знала. Нужно спросить у Цеси, сегодня же.
Слева и справа возвышались дома, возле них стояли усыпанные апельсинами и лимонами деревья. Роскошные бульвары с фасадами в стиле классицизм ровными кварталами вели к центру города. Улицы расходились по диагонали от одной из центральных площадей. «Как в Париже на Плас де Л’Этуаль», – подумала Сала, наблюдая, как люди спускаются по лестнице в метро.
41
Через неделю ожидания Сала получила три приглашения на собеседования. Для начала неплохо. Цеся осталась с Адой, а Сала уверенно отправилась на встречу.
– И не говори, что ты не замужем, – крикнула Цеся ей вслед.
Пока Сала ехала в коллективо, местной маршрутке, она представляла, как чудесно будет начать самостоятельно зарабатывать деньги и обрести независимость. Она не хотела признавать этого в первые недели, но Цеся ей не нравилась. Она слишком напоминала Сале мать, хотя сходства между ними было немного. Возможно, властный тон голоса, то, как резко она обрывала предложения, словно последнее слово проваливалось в темную бездну? Нет, им здесь не слишком рады, чувствовала Сала, хотя и не понимала почему. И еще этот Макс со своими лошадиными зубами. Возможно, у Фернанделя они смотрелись забавно, но широкая улыбка Макса с огромными, словно бивни, клыками выглядела жутковато. Пожалуй, он напоминал дикого кабана, который внезапно выскочил из кустов. Он постоянно появлялся из-за углов квартиры, стоило ей расслабиться. В его взгляде чувствовалась какая-то жадность. Во всяком случае, Сала была начеку. Этот брак явно не лучше брака ее матери. Две сестры выбрали похожих мужчин – не считая ее отца. Только Лола оказалась успешнее, хотя ее брак с Робертом, можно сказать, необычен. Сала мечтательно улыбнулась. По словам Цеси, они оба пережили войну и магазин Лолы процветает. Вскоре после войны в по-спартански обставленные комнаты на Фобур-Сент-Оноре, 93 вновь начали заглядывать на чашечку чая или бокал шампанского даже самые знатные клиенты. Возможно, Сале следовало поехать в Париж. Там ей жилось лучше всего. Во всяком случае, сначала. Гюрс разбил все ее мечты. Честолюбивые планы остались в прошлом. В прошлом учеба в Сорбонне, походы в театр, вальс Мюзетты, в прошлом дни с Ханнесом. Прекрасное и ужасное жило в ней в тесном соседстве.
Оказавшись у входа, Сала заволновалась. Дом оттуда было не видно. Видимо, он стоял в глубине, за парком. Виллы в этих местах прятались от посторонних глаз. Они что, боятся грабителей? Семья искала воспитательницу для детей. Это лучше, чем работа уборщицы. Гораздо лучше. Хотя Сала не совсем понимала, что от нее требуется. Цеся посоветовала говорить как можно откровеннее. Слишком скромно вести себя точно не следует.
– Покажи им, что ты образованна и из хорошей семьи.
Делай то, делай се, а этого не делай. Тетя обращалась с ней, словно с глупым маленьким ребенком.
Ей навстречу вышел слуга в ливрее.
Гостиная напоминала залы парижского Гранд-отеля. Все выглядело исключительно по-европейски. Большие картины маслом, тяжелые шторы из красного бархата, мраморные полы с персидскими коврами, мебель с тончайшей инкрустацией и лепниной. Все дышало роскошью – Сала никогда такого не видела в частных домах. Дверь открылась. Хозяйка дома оказалось примерно ее ровесницей. Сала встала.
