– Ты имеешь в виду «Борхардт»?
– Точно, «Борхардт», заня-я-ятно, он был еще в моем детстве.
Она сделала паузу или не знает, что говорить дальше?
– Да? – сказал я.
– Что?
– Ты говорила о «Борхардте».
– «Борхардт». Да. Где он?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, у меня там встреча.
– А, как здорово. С кем же? – спросил я, уже начеку. Когда она обращалась ко мне «парень», это не предвещало ничего хорошего.
Повисло молчание.
– С генералом Путиным.
– С кем? – я, должно быть, ослышался.
– Меня ждет там генерал Путин со своими людьми.
– Ты уверена?
– Что за дурацкий вопрос? Конечно, уверена. Ну?
– Что «ну»?
– Адрес.
– Почему ты встречаешься с генералом Путиным? Он вообще генерал?
– Разумеется. Он же Верховный главнокомандующий? Значит, генерал. И мы обручены. Ну теперь ты знаешь.
– Адрес, да… Погоди-ка…
Я задумался. Что делать? Она не отступит. Можно сменить тему, надеясь, что она быстро забудет причину звонка. Но ничего подходящего в голову не пришло.
– «Борхардт», – нетерпеливо повторила она.
– Да, конечно, «Борхардт», извини, подожди секунду, «Борхардт», это на Францёзише штрассе, ну знаешь, около площади Жандарменмаркт, где концертный зал и бывший театр Макса Рейнхардта, знаешь?
– Конечно знаю, я часто ходила туда еще со своим отцом, тогда было еще красивее… Я же не вчера родилась.
– Нет.
– Номер дома.
– Номер… Погоди-ка… Давай я посмотрю и сразу перезвоню тебе, ладно?
– Нет, я подожду.
– Хорошо, тогда… Пойду поищу в адресной книге.
– А в твоем смешном мобильном посмотреть нельзя?
В некоторые дни с ней приходилось нелегко. Обычно она все забывала, но не всегда. Правил не было, как и в накрывающей ее тьме.
– Подожди секунду.
Я отложил трубку и забегал по комнате. Потом схватил мобильник.
– Тут только номера телефона, без номера дома, я сейчас туда позвоню, ладно? До скорого, – я хотел закончить разговор.
– Позвони с мобильного. Я подожду.
– Хорошо.
Если бы кто-нибудь меня увидел, он бы точно закрыл лицо ладонью. Стоя посреди собственной гостиной, я приготовил телефон и сделал вид, что набираю номер. Потом немного подождал.
– Алло, здравствуйте, это ресторан «Борхардт»? Извините за беспокойство, у моей матери встреча с генералом Путиным, и она немного задерживается, не могли бы вы… Простите? Ах да… Вот как… И что мне ей передать? Да… Да… Конечно. Значит, он снова свяжется? Хорошо. Большое вам спасибо. До свидания.
Я сделал вид, что закончил звонок. Потом снова взял трубку.
– Послушай, генерал Путин просил передать извинения, ему ужасно жаль, но они были вынуждены уехать в аэропорт. Неотложные дела, непредсказуемая ситуация. Ты же его знаешь. Он просит прощения и свяжется с тобой в ближайшее время.
– Тегель или Темпельхоф?
– Тегель, Темпельхоф сейчас закрыт.
– Да, но не для генерала Путина. Значит, он улетает из Тегеля, да?
– Да.
– И теперь мне не нужно в «Борхардт»?
– Нет.
– Ах. Хотя знаешь, пожалуй, это даже к лучшему. Честно говоря, на самом деле я рада.
– Да?
– Да, понимаешь, меня не слишком вдохновляет присутствие его свиты. Это немного сковывает, если ты понимаешь, о чем я…
– Полностью.
– Он становится таким официальным, понимаешь, он ведь несколько моложе меня. И поэтому за его спиной ходят сплетни.
– Хочешь сказать, как у твоей матери и Томаса?
– Там было нечто совершенно иное. Совершенно. В общем, я рада, что ехать никуда не пришлось. Я весь день думала, какое же надеть платье. А теперь вопрос закрыт. Удачи, мой мальчик, всего хорошего.
На следующий день она умерла. Это было воскресенье.
В моем детстве по воскресеньям время останавливалось. Его бег определяли лишь родители. «Путешествие в Иерусалим»
[49], между началом и концом. Играла музыка, все стулья были заняты, и только я бежал, бежал, бежал вокруг них по кругу. Музыка кончилась. Вместе с Жаном, Изой, Томасом, Лолой, Робертом, Ханнесом, Мими, Мопп, Цесей, Максом, Эрихом, Кларой, Вальтером и Адой, мои родители погрузились в тишину. Свободных стульев не осталось. Я запрыгнул в пространство между ними. А оттуда – наверх. На свою яблоню.
Благодарности
Каждый человек, встреченный на жизненном пути, дарит нам что-то свое, но от этих людей я получил то, что позволило написать этот роман:
От моего дедушки – свободу.
От моей матери – язык.
От моего отца – мышление.
От моей жены – чувства.
От моих сыновей – игру.
От моего издателя Гуннара Цинибулка – веру.
От моего редактора Марии Баранков – вдохновение.
От Эрнста Люрсена – духовную связь.
