– Я не знаю, о чем идет речь, мне врач нужен… Я много звоню по телефону, может, случайно ошибся номером и с кем-то плохим поговорил. Честное слово! Аллахом клянусь!
– Вы забыли сказать, что не только торговали салфетками, но и создали собственный отряд. Вы и ваши люди убили нескольких полицейских и солдат в своем районе.
– Да что вы такое несете, девушка, перестаньте! Я торгую салфетками! Вы что, видели меня с автоматом?
– Хвала Аллаху! Лично не видела, но свидетелей мы нашли.
– Вы ошибаетесь! Значит, меня оклеветали! Назовите имена этих врунов?!
– Нет, не назову, вы найдете способ передать их имена из тюрьмы, и свидетели умрут. Я уже, увы, это проходила.
– Послушайте, во имя Аллаха! Мне нужен адвокат и врач. Меня какие-то садисты в масках били в городской тюрьме по почкам… Ровно по полчаса каждый день били…
– Знаете что, Омар? Вы мне надоели с вашими почками… Сейчас будут произведены следующие оперативные мероприятия. Я позову ваших знакомых в масках, они стоят здесь за дверью. Они вас разденут передо мной догола, и мы продолжим допрос. Если вы не эксгибиционист, а настоящий салафит, то вам будет очень стыдно. Однако возможно, вы ненормальный и вам будет приятно сидеть передо мной голышом, тогда мы перейдем ко второй части наших мероприятий. В соседнем кабинете сидят две ваши супруги и пять ваших дочерей – Джуман, шестнадцать лет, Исма, тринадцать лет, Латифа, десять лет, Басма, восемь лет, и пятилетняя Батуль. Я не ошиблась в именах? Все они добропорядочные хорошие мусульманки, насколько я знаю. Мы их пригласим сюда, и они будут смотреть на своего жалкого голого папашу, который врет как дышит. Потом, если понадобится, будет третья часть…
– Вы нарушаете законы!
– Наконец-то вы о законе вспомнили. Да, нарушаю, но сделаю это. У меня времени нет играть с вами в интеллектуальные игры. Ваши люди каждый день маниакально хотят кого-то убивать.
(Говорит в сторону: «Так, парни, заходите! Раздевайте его догола!»)
– Нет, нет!
(Крики, шум, удары.)
(Запись прервана.)
– Итак, Омар, от третьей части оперативных мероприятий вы отказались и выразили желание добровольно сотрудничать со следствием, я правильно вас поняла?
– Да.
– Расскажите, пожалуйста, Омар, чем вы занимались помимо продажи салфеток?
– У меня в районе, как только все началось, ну, как появилось оружие и тому подобное, была своя группировка… Я с ними был связан через мечеть, вооружился, естественно. В мечети тоже познакомился с одним лидером Абу Умаром Ай Сами. Он – друз, но чудом непонятным бросил свою веру и присоединился к настоящему исламу, стал салафитом и собрался воевать. После у меня была беседа телефонная с «Аль-Каидой». Я пытался понять их идеологию, во что они верят, как они себя ведут, смогу ли я присоединиться к ним.
– И к каким выводам вы пришли?
– Это были предварительные встречи, предварительные беседы, потому что я еще не встречался с эмиром Адена. Его называют эмир Ивант Ащан Абдуль-Азиз. Я еще не виделся с ним. После моей встречи с эмиром… вот тогда решилось бы, могу я присоединиться со своей группой к «Аль-Каиде» или нет.
– Дальше.
– Мы стали набирать людей побольше, вооружать и решили просто производить нападения на… посты спецслужбы и армии. И естественно, мы стали нападать.
– Вы сами лично сколько человек убили?
– Вообще-то мы производили операцию – нападение. О результатах мне тяжело сейчас говорить. Я не знаю, какой результат.
– Хорошо. Вы воевали с правительством, у вас была собственная группировка, и вы торговали салфетками. Жизнь у вас вроде «наладилась». Но вы стали звонить в «Аль-Каиду». Зачем? Какое отличие между вашим отрядом и ними?
– Я видел по интернету их ролики, как они взрывают, как они убивают, как они действуют, то есть они имеют привилегии. Я следил за сайтом «Аль-Каиды», называется сайт «Белый маяк», следил за их операциями в области и в центре города – теракты, взрывы и тому подобное. Мне это понравилось. Я чувствовал их привилегию какую-то.
– Я хотела бы немного отвлечься и у вас спросить: вы все еще верите, что «Аль-Каида» и другие группировки смогут победить наше правительство?
– Мне кажется, что это очень тяжело.
– Почему?
– Вообще-то очень тяжело победить, потому что я сам видел много разногласий между всякими группировками, из-за мелочей в основном. Фактически их ничего не объединяет. И пока я сижу в тюрьме эти дни, я общаюсь с людьми, которые со мной сидят, молодые совсем, совсем молодые люди, ни идеологии не имеют, ни опыта, поэтому, мне кажется, это очень тяжело будет – победить государство…
Передав уголовное дело местным следователям, группа спецотдела вернулась в Сану с оказией – на военно-транспортном самолете. Поздно ночью они шагали к штабу через мокрую взлетную полосу, неся за плечами тяжелые сумки с оружием, бронежилетами и личными вещами.
Стайер вдруг оказался рядом с девушкой.
– Мы можем с вами увидеться в ближайшие дни в неслужебное время? Мне хотелось бы обсудить кое-какие неотложные дела.
Она молча кивнула.
В последующие дни было много работы, и они встретились только через неделю. Ресторан быстрого питания «Жареные крылышки из Кентукки» был единственным местом в Сане, где запрещено курить сигареты и жевать дурман-траву. Только здесь было всегда чисто и прохладно. Взяв мороженое и чай, они уселись за свободный столик. Бенфика оглянулась по сторонам – в «Крылышках», как обычно, аншлаг, у стойки заказов толпилась молодежь, одетая в традиционную одежду: девушки, замотанные в черные бурки с головы до ног, и юноши в белых рубахах до пят, отцовских пиджаках и с автоматами Калашникова. Стайер в мятом костюме из светлого льна, белой европейской сорочке и галстуке на их фоне казался инопланетным гостем. Неужели это ее первое в жизни романтическое свидание? Или на самом деле секретный служебный разговор?
– Господин майор, вы не боитесь, что нас здесь узнают и застрелят? – спросила Бенфика, пробуя мороженое с манго, имбирем и мятой. Она боролась с навязчивым желанием попросить начальника снять пиджак, закатать правый рукав рубашки и показать ей внутреннюю сторону руки ниже локтя.
– Нет, не боюсь. Шайтаны никогда не будут питаться острыми крылышками, придуманными американцами. Скорее они здесь все взорвут. Ну и не говорите, что вы не заметили людей из Отдела наружного наблюдения у входа.
– Хорошо. О чем вы хотели говорить со мной, господин майор? – Девушка наконец справилась с собой и сосредоточилась на разговоре с шефом.
Стайер молчал и разглядывал ее сопровождающего – дядю Шейха. По традиции, незамужняя йеменка не имеет права прийти в общественное место без вооруженного мужчины – наблюдателя и защитника – из близкой родни. Крепкий старик с автоматом Калашникова на коленях сидел от них через несколько столиков и делал вид, что не обращает на молодых людей ни малейшего внимания. Позже он доложит вождю племени – отцу Бенфики – свои наблюдения.
