Прошло минут пятнадцать, бомбардировщик не возвращался. Смерть эмира откладывалась на неопределенный срок. О, Аллах! Не наказывай нас, если мы позабыли или ошиблись. О, Аллах! Не возлагай на нас бремя, которое ты возложил на наших предшественников. О, Аллах! Не обременяй нас тем, что нам не под силу. Будь снисходителен к нам! Прости нас и помилуй! Ты – наш покровитель. Помоги же нам одержать верх над неверующими людьми.
Он спустился на первый этаж, подсвечивая путь фонариком, и раза с пятого завел дизель-генератор. Вернулся «к себе» в кабинет и умылся холодной водой в туалетной комнате начальника вокзала. Причесал длинные волосы и бороду. Попробовал улыбнуться в зеркало. Зубы белые и ровные, как в рекламе зубной пасты, но улыбка неестественная. Плеснул из бутылочки несколько капель миртового масла и растер в руках. Придерживая деревянную кобуру, спустился к подвалу, открыл ключом замок и, оставаясь на месте, толкнул дверь ногой. Осторожно сделал пару шагов. Слава Аллаху, никаких сюрпризов от зеленоглазой «ниндзя»… Девушка сидела на диване в глубине большого зала. Он заметил на ее лице усмешку и с трудом подавил желание разозлиться.
– Ассаламу алейкум! – сказал полевой командир. – Как дела? Хорошо ли ты отдохнула?
– Ва алейкум ассалам. Да, благодарю вас. Мне вполне комфортно, и я хорошо отдохнула. Хвала Аллаху, – ответила девушка тихим голосом. – Скажите, а где пассажиры борта, на котором я прилетела?
– Не знаю, – помолчав, ответил эмир. – В самолете во время авиаудара никого не было. Мы их отпустили… Они ушли в город за водой и пищей.
Возникла пауза, он пытался справиться с волнением. Голос не должен дрожать, когда он сделает не совсем обычное предложение.
– Примерно к полудню здесь будет весь отряд, – сказал он. – Они потребуют твоей казни. Публичной и лютой смерти. Понимаешь это?
Девушка кивнула. В ее глазах блеснули слезы. Неужели отчаянная «ниндзя» наконец испугалась?
– И я тебе откровенно скажу, что не смогу им возразить, хотя и являюсь эмиром.
Тут по щеке девушки потекли крупные слезы, и она вытирала их тыльной стороной ладони. Он решил ее додавить.
– Только что неизвестный самолет уничтожил ваш борт. – Он раздраженно махнул рукой в направлении подвального окна. – На мой отряд могут возложить ответственность за эту акцию. Якобы это мы его взорвали…
Эмир помедлил и испытующе посмотрел на явно расстроенную девицу. Может быть, именно сейчас какие-нибудь американские «морские котики» планируют зачистку сектора в районе. И он резко крикнул:
– Тебе что-то известно? Ты имеешь к этому отношение?
– Нет. – Она вытирала слезы на лице.
– Если ты участвуешь в этой операции под прикрытием, – он снова повысил голос, – то предупреждаю, в случае штурма здания мне придется тебя расстрелять! У тебя есть что мне рассказать?
– Нет. Клянусь Аллахом!
– Хорошо. – Эмир смягчил голос. – Сейчас почти все города на побережье, включая порт Муккала, под контролем «Исламского фронта». Я связался по спутниковому телефону с ближайшими помощниками. Скоро они будут здесь. Мы уедем к морю, и нас уже никто не достанет. Остальные моджахеды будут просачиваться поодиночке или небольшими группами. Ты меня слушаешь?
– Да.
– Я сообщу братьям, что ты моя наложница. Это снимет все вопросы с их стороны, – голос эмира стал почти ласковым. – Доберемся до побережья и решим, что делать дальше. На все воля Аллаха! Я не буду тебя заставлять делить со мной кровать, но спать ты будешь в моей комнате. Тебе необходимо делать вид, что ты мне полностью подчиняешься. Решай сейчас, времени до возвращения братьев осталось немного…
Бенфика посмотрела на залетевшую в разбитое окно пчелу. Та спасалась от едкого вонючего дыма и теперь еле ползала по куску стекла неподалеку от розового кеда. Семейный клан наверняка обещал награду за ее поимку. Кроме того, она объявлена в розыск. Эмир этого не знает, иначе его тон был бы куда менее уважительным.
– Вы женаты? – спросила она.
– Да, я женат, но моя супруга и дети живут в Турции.
– У вас есть средства, чтобы достойно содержать невольницу?
– Открою тебе секрет! – теперь эмир, уже не притворяясь, заговорил легко и радостно. Еще бы, ведь своенравная девица смирилась. – Позавчера в горах у одного пройдохи мы экспроприировали арсенал первоклассного оружия. Хвала Аллаху! За зданием в саду два грузовика, набитые ручными ракетами и пулеметами. Мы получим за них много денег. А еще ведь есть твои джамбии! Ты ни в чем не будешь нуждаться. Уедем в Касабланку. И ты станешь моей любимой женой…
Придерживая рукой кобуру на плечевом ремне, он вышел из подвала.
Она услышала, как повернулся ключ в двери, и большие глаза цвета штормовой волны высохли почти мгновенно. Вряд ли мужчина скоро вернется. Девушка с помощью щетки и совка быстро очистила от разбитого стекла периметр рядом с диваном, сняла платье и принялась отжиматься от пола на кулаках.
Она ошиблась. Дверь открылась минут через двадцать, и на пороге снова появился эмир. Влажная от пота девичья спина, полоска красного топа, алые шелковые трусы и длинные смуглые ноги… О Аллах! Кровь ударила в голову, а волнение ухватило полевого командира за светлые волосы с такой силой, что он задал полуобнаженной девице самый нелепый вопрос, какой только можно было вообразить в подобной ситуации:
– Ты разбираешься в военной авиации? Не знаешь, чей бомбардировщик нас бомбил?
Она не ойкнула и не метнулась за длинным черным платьем, лежавшим на диване, а молча, стиснув зубы, продолжала отжиматься. На тренировках по кикбоксингу и джиу-джитсу ей приходилось потеть в хиджабе и спортивной форме, полностью закрывающей тело. А теперь всё! Достали! Хватит! Распоряжаюсь собой как хочу.
– Девяносто восемь, девяносто девять, сто…
Она не спеша поднялась и, уперев кулаки в голые бока, чтобы «поднять диафрагму» и быстрее привести дыхание в норму, посмотрела на стоящего в дверях полевого командира. Да, ей не показалось. Ее «господин» поплыл при виде обнаженной «рабыни». Но хватит молчать, пора ответить мужчине.
– В авиации я не разбираюсь. – Девушка прижала руки к груди. – Просто скажу, что мне было страшно здесь одной, когда эти самолеты начали бомбить. Клянусь Аллахом, я не готова погибнуть, будучи запертой вами в этом бетонном мешке.
Слезы снова блеснули в ее глазах. Она подошла к дивану, взяла абайю, но одеваться не спешила.
– Вы не возражаете, я пойду и приму душ?
Эмир лишь кивнул. Она пошла нарочито медленно, осторожно ступая по россыпи стекол на полу. Эмир смотрел на ее фигуру и почти не дышал. Тренированные плечи компенсировались мускулистыми, но стройными ногами. Он не успел заметить, закрыла она замок в душевую или нет. Кажется, щелчка он не слышал…
Бенфика разделась и встала с открытыми глазами под струю теплой воды. Ну нормален ли мир, в котором главарь террористов предлагает офицеру госбезопасности добровольно стать его сексуальной рабыней?
