Майор вздохнул и сказал:
– Шейх, хорошо, что вы уважаете Революционный комитет, а значит, с глубоким почтением относитесь и к его председателю, нашему национальному лидеру. У меня есть полномочия от него на расследование дел государственной важности. Ваша группа передана мне не только для охраны, но и для помощи в расследованиях. Эта девушка поедет рядом со мной, и в дороге я намерен расспросить ее о причинах и деталях произошедшего инцидента. Или вы хотите помешать следствию?
Настала очередь вздохнуть старшему хуситу.
– Хорошо, господин Стайер. Сделаем так, как вы сказали. На все воля Аллаха! Эй, молодежь! – крикнул он бойцам. – Сейчас же заверните тело пострадавшего в одеяло и найдите мешки! Здесь повсюду вокруг плантации ката, значит, в доме есть полиэтиленовые мешки! Мы должны отдать родителям тело в приличном виде.
Два хусита бросились выполнять поручение и взяли пару одеял, лежавших рядом с бабкой Джоной. Горная ведьма снова начала хохотать, как сломанная кукла из фильма ужасов.
– Эй, смотрите, что она делает, а-а-а? – крикнул старший хусит, показывая пальцем на Бенфику.
Девушка засучила рукав рубашки убитого и рассматривала его правую руку, при этом ее голова тряслась, как у безумной. Стайер шагнул к ней и заглянул в глаза. Они были мутные, словно он смотрел в болото.
– Поднимайся, – сказал майор мягко. – Пойдем в машину, Бенфика, здесь нездоровая атмосфера. Вставай, пошли на свежий воздух.
Она послушалась и на негнущихся ногах вышла из дома. Дул холодный ветер, и шедший позади майор накинул на девушку кожаную куртку. Черное небо разрезали белые ветвистые молнии. При каждом всполохе дворик у башни на скале был виден в мельчайших подробностях. Под пышной акацией валялись ее кеды. Банан поленился пройти несколько шагов и кинуть их в пропасть, может, подумал, что когда-нибудь они пригодятся… Она осторожно прошла босиком по острым камням и обулась. Два тамариска, пара кустов акаций и срывающаяся вниз дорога. Вот и весь двор, где должна была пройти ее жизнь. Она сделала несколько очень медленных вдохов-выдохов. Посмотрела на бывшего начальника. За десять месяцев, что они не виделись, офицер с позывным «Стайер» ничуть не изменился. Все тот же восточный Ален Делон.
– У тебя на самом деле нет вещей? – спросил он.
– Только паспорт в кармане.
Майор открыл перед ней дверь пикапа.
– Спасибо, – сказала Бенфика и, чувствуя себя калекой, с трудом забралась на заднее сиденье большого внедорожника.
– Пожалуйста…
– Спасибо за то, что приехали. Очень вовремя.
– Я вернул долг.
– Какой долг?
– Сейчас, извини… – Он закрыл дверь снаружи и подошел к головной машине, где стоял командир хуситов, наблюдавший, как его бойцы заносят в кузов тело Банана, завернутое в полиэтиленовые мешки и обвязанное сверху веревками.
– Мир вам, шейх Хусейн! – сказал майор. Хуситы уважают, когда с ними здороваешься каждый раз, когда их видишь.
– Ва алейкум ассалам! – хрипло ответил хусит.
Стайер хотел что-то сказать, но посмотрел на «кокон» Банана и передумал.
– Дождь начинается! – только и сказал он. – Пора ехать.
– Да, дорога опасная. На все воля Аллаха! Эй, молодежь, чего там возитесь, а-а-а?!
– Командир, – ответили ему из темноты, – надо колеса спустить до полутора атмосфер. Сцепка с каменистым полотном будет лучше…
– Хорошо! Но давайте, давайте быстрее!
Три пикапа тронулись друг за другом. Мгла накрыла дорогу, пробитую в скалах более тысячи лет назад, как мокрой бараньей шапкой. Слева от двигавшихся вслепую внедорожников была скальная стена, по правому борту камни летели в пропасть. Вода заливала лобовое стекло, и водитель вел большую машину с горы, руководствуясь интуицией. Каждую минуту он повторял негромко: «Аллах велик!» В последней машине, где сидели девушка и майор, переднее пассажирское кресло занимали два хусита. Им приходилось держать друг друга за плечи. В ногах постукивали три или четыре автомата Калашникова. Хуситы, сидевшие в открытом кузове, отдали им свое оружие, чтобы крепче держаться и не выпасть из машины. После первого спуска, когда автомобиль выехал на пологую поверхность, боец на переднем сиденье открыл на ходу дверь. Он высунул голову наружу и посмотрел вниз, захлопнул дверь, снял промокший платок с головы и вытер мокрое лицо.
– Тормоз не трогай лишний раз, иначе уедем в пропасть вместе с мелкими камешками… – сказал он водителю.
– Да знаю я…
– Молнии осветили мне пропасть. Метров пятьдесят или больше до реки… Она внизу мчится, как бешеная. Аллах велик!
Бенфика тихо сказала майору на языке туарегов:
– Я не умею плавать.
– Попытаюсь тебя спасти, только бы протез не помешал.
– Вы собирались рассказать мне о каком-то долге, – напомнила девушка.
– Ты знаешь господина Аль-Джунаиби?
– Да, это бывший шеф президентского протокола. Он бывал у нас дома и общался с моим отцом.
– Господин Аль-Джунаиби и сейчас шеф протокола, только в Революционном комитете. Он поручился за тебя перед главным хуситом. Сказал, ты убила своего дядю Шейха в целях самозащиты. Господин Аль-Джунаиби рассказал мне, как ты школьницей помогала ему на площади Освобождения после теракта. Ты несла оторванную ногу молодого курсанта, верно?
– Да.
– Это была моя нога. Господин Аль-Джунаиби тащил меня, а ты несла мою ногу. Пришить ее врачи, конечно, не смогли. Но все равно я тебе очень благодарен. Ты была школьницей, но не растерялась и пыталась помочь… А теперь мы в расчете.
– А-а-а, – закричал водитель, – шайтан!
Тяжелый пикап занесло, и он резко накренился на правый бок. Машина напрягалась, ревела, но колеса проворачивались на месте.
– Аллах велик! – почти хором закричали бойцы на переднем сиденье. – Давай, давай!
Бенфика оглянулась и увидела через заднее стекло, как из кузова в сторону скальной стены на дорогу выпрыгивают хуситы. Майор резко обхватил девушку ниже груди, рукой и плечом открыл левую дверь и потащил ее за собой из машины. Через мгновение они выпали из пикапа на мокрые камни. По голове, горлу, животу и голым ногам Бенфики побежал быстрый поток холодной воды. Стало тихо. Она повернула голову, большого пикапа на дороге не было.
Парни, успевшие выпрыгнуть из кузова, светили фонариками в пропасть.
– Минус три хусита, – мрачно сказал один из них. – Но Аллах велик!
– Бенфика, ты цела? – спросил из темноты майор.
– Да. – Ее тело болело после безумного десантирования. С трудом, поскальзываясь, она встала на ноги.
– Я оставил в машине трость, – сказал майор. – Моя кожаная куртка у тебя?
– Нет, она в машине, – ответила девушка.
