Агеда утверждает, что в нашем городе творятся страшно несправедливые вещи – и все с благословения правящего политического класса. Говоря это, она обводит взглядом окружающие здания, словно желая отыскать в их окнах виноватых. Решив, что я тоже захочу принять участие в будущих протестных акциях против незаконного прекращения аренды, она обещает заранее сообщить мне, когда и где они будут проводиться.
Неплохой способ узнать мой номер телефона или почтовый адрес.
– Ладно, а рука-то почему у тебя забинтована?
Ну, полиция разгоняла протестующих. Людей толкали, били дубинками. Агеда упала и порезала руку какой-то железякой, торчавшей из земли. Пришлось идти в больницу, там ей наложили шесть швов. И тут она вроде бы собралась снять бинты, чтобы показать мне рану.
– Не вздумай, я и так тебе верю, – сказал я.
20.
Поскольку вчера мы с Агедой поговорили в парке, я решил, что квота случайных встреч на эту неделю уже исчерпана и сегодня мне будет дана передышка. Но не тут-то было, Агеда стояла у дверей рынка во всегдашнем своем плаще и с перевязанной рукой, а рядом сидел толстый пес. Она даже не пыталась скрыть, что ждала меня, и это уже начинало напоминать настоящее преследование. Пес тяжело дышал. Может, у него астма? Что касается плаща, то мне упорно хочется спросить Агеду, у какого нищего он позаимствован. Или это плащ лейтенанта Коломбо из знаменитого телесериала, который мы с мамой смотрели много лет назад, и Агеда купила его за бешеные деньги на международном аукционе?
Не без ехидства я намекнул Агеде, что в последнее время она что-то зачастила в Ла-Гиндалеру. Она сразу же принялась извиняться. Я возразил, что мы живем в свободном городе, где люди имеют право ходить, куда им заблагорассудится. Агеда, явно смутившись, продолжала извиняться. И призналась, что ей понравилось болтать со мной вот так, на улице. Однако, если это меня стесняет, я должен сказать ей прямо, и больше такое никогда не повторится.
– Хотя, если ты зачислишь меня в свои приятельницы, я буду страшно рада.
Я ответил, что ничего не имею против и готов время от времени по-дружески общаться с ней. Не знаю, уловила ли она ударение, сделанное на словах «время от времени» и означавшее: только не каждый день.
Потом мы поговорили уже более непринужденно, хотя, может, все-таки не без некоторой натянутости (особенно я, старавшийся сохранять дистанцию), о том, что в последние дни стоит приятная погода, о разных актуальных событиях (эта женщина интересуется политикой) и мелочах личного плана. Я поставил пакет с покупками на землю между ног. Понятно, что я вел себя по-хамски, не пригласив Агеду в ближний бар, но мне не хотелось рисковать, то есть давать ей лишний повод окружить меня своими любовными щупальцами. Кроме того, я действительно спешил – спешил вернуться к своему одиночеству и скучным делам одинокого человека. А только что купленные сардины надо было поскорее отправить в холодильник.
Тут толстый пес, носящий мое имя, подошел ко мне поближе. Обнюхал меня и оставил на брюках пятно густой слюны – непрошеное доказательство приязни и дружелюбия. Возможно, он на свой собачий манер спрашивал про Пепу; возможно, тоскуя без предмета своей любви, хотел утешиться, ткнув морду туда, где еще сохранился ее запах. Он кажется хорошим парнем. В награду за добродушие я глажу пса по голове и загривку, слегка отталкивая от себя, потом похлопываю по спине, а он в знак благодарности облизывает мне руку. Я улавливаю сигнал тревоги и подношу руку к носу. От нее нестерпимо воняет.
– Ты что, давно не мыла собаку?
По выражению лица Агеды я догадываюсь, что вопрос застал ее врасплох. И она, будто признаваясь в невольно совершенном преступлении, отвечает, что обычно вообще не купает Тони. Каждый раз, слыша кличку собаки, я начинаю злиться. Сразу представляю себе, что это меня она ведет по улице на поводке. Агеда где-то прочитала, хотя не помнит, где именно, что естественная жировая пленка, покрывающая кожу, выполняет у собак защитную функцию, поэтому нежелательно использовать обычные гигиенические средства, поскольку они могут повредить этот слой. «Ага, повредить накопившийся слой грязи», – добавляю я про себя. Меня бы не удивило, узнай я, что мой тезка страдает собачьей себореей. По словам Агеды, она старается выводить Тони на прогулку, когда идет дождь, чтобы его омыла небесная вода.
Потом она спрашивает, часто ли я мою Пепу.
– Конечно часто.
И тут же вспоминаю, как Амалия то и дело требовала, сердито сдвинув брови, чтобы я как можно чаще мыл собаку, хотя это, как известно, не слишком полезно для животных. Раз в две-три недели, исключая зимнее время, я мою Пепу просто водой – только чтобы освежить. Заставлять ее купаться не приходится. Пепа как безумная радуется, попав в ванну, да и сам я, вытерев ее как следует, радуюсь, чувствуя под рукой шелковистую шерсть и вдыхая запах чистоты. Раз в два месяца мою со специальным собачьим шампунем – без парабенов, красителей и синтетических отдушек, – хорошо снимающим зуд. И я настоятельно рекомендую его Агеде. Стоит он чуть меньше десяти евро. Это был совет нашего ветеринара, и сам я до сих пор был шампунем доволен… Агеда достала ручку из внутреннего кармана своего старого плаща и записала название прямо на ладони незабинтованной руки, потом заверила меня, что непременно им воспользуется, и поблагодарила за наводку. Мы распрощались. Оставшись один, я снова понюхал руку. Мне захотелось поскорее попасть домой и хорошенько ее вымыть.
21.
Тина, наряженная лишь в ажурные чулки и туфли на высоком каблуке, и Пепа, сидящая рядом с диваном, смотрят на меня одинаково пристально, вроде бы прося объяснений. Хорошо было бы их вот так сфотографировать. Вместе они являют зрелище трогательное и комичное. «Я вас люблю», – шепчу я, но они словно ничего не слышат.
Только что я избавился от телевизора. Он был не новый, но работал отлично. Сейчас уже около полуночи, и если до сих пор никто не унес его, он так и стоит у входа в Культурный центр «Буэнависта», на скамейке у стены. Рядом с телевизором я положил пульт. Прощайте, выпуски новостей, прощайте, фильмы, прощайте, конкурсы. Я не большой любитель телевизора, поскольку он крадет время у чтения, однако, надо признать, отчасти и спасает от одиночества.
По тому, с каким выражением смотрят на меня эти две, Тина и Пепа, я делаю вывод, что они боятся, как бы их не постигла судьба телевизора. Пепе я говорю, что на самом деле она принадлежит Никите, хотя он про нее и забыл. Но пусть не тревожится. Она достаточно хорошо меня знает и может быть уверена, что я не способен бросить ее на улице. Один раз попытался и сразу же раскаялся. До того, как придет мой последний час, я найду для нее новый дом. Не исключаю, что мне удастся уломать Никиту. Что касается Тины, то пока не могу решить, куда ее дену.
– Но не волнуйся, красавица моя и обольстительница. Непременно найдется кто-то, кто позаботится о тебе. В любом случае в мусорном контейнере тебе не лежать, это я твердо обещаю.
22.
Помнится, телевизор был не первым аппаратом, появившимся в моей холостяцкой квартире.
