— Оба ничего, — ответила Сунита матери.
— «Ничего»? — переспросила Далприт. — Что это значит? Какой из них тебе больше нравится?
Дочь не знала, что ответить. Мать решила, что она молчит, потому что стесняется, и отпустила ее. Сунита вернулась к Дхаливалам на кухню. Села напротив жениха и скромно потупила глазки. Если родители добрые люди, они незаметно предоставляют юной паре возможность получше изучить друг друга: намеренно отворачиваются или заводят оживленную беседу, которая позволяет парню и девушке смотреть друг другу в глаза. Сунита так и не дождалась этого. Госпожа Дхаливал была не слишком разговорчива и сидела очень близко к сыну, плотно прижавшись бедром к его бедру, так что Суните даже подумалось: уж не кормит ли она его с ложечки, не вытирает ли ему попку?
Через несколько минут Суните пора было возвращаться к Рандхава. Уставившись на плитки, девушка принялась фантазировать о молодом Дхаливале. «Поцелуй меня», — велела она, увлекая его на цветущий луг, раскинувшийся за их домом. Потом улеглась в высокую траву и почувствовала пьянящий аромат земли. Мужчина опустился на нее и осторожно скользнул языком ей в рот. Его руки прошлись от ее талии к грудям, которые он нежно обхватил ладонями и сжал. Блуза Суниты затрещала, распахнулась, и любовник обхватил губами ее сосок. По ложбинке между ее грудями скатилась капелька пота, и он слизнул ее. Девушка ахнула и изогнулась, ощутив прикосновение его твердого, набрякшего пениса к бархатистой выпуклости между ее раздвинутых ног…
— Хи-хи-хи-хи-и-и!
В грезы Суниты ворвался противный смех Дхаливала. Кто-то рассказал анекдот. Рассмеялись все, но громче всех — жених, обнаживший в ухмылке лошадиные зубы. Сунита не могла представить себе, чтобы такой рот был способен на нежные поцелуи.
— Я не выйду замуж за этого болвана, — сообщила она матери в коридоре.
Далприт с облегчением вздохнула.
— Хорошо. Во всяком случае у Рандхава брачный выкуп лучше, — ответила она, провожая Суниту до гостиной.
Сунита села перед Рандхава. В ней пробудился новый интерес к их сыну, поскольку молодой Дхаливал был отвергнут. Костлявость молодого Рандхава по-прежнему раздражала ее, но его серые глаза напоминали неподвижные дождевые лужи на тротуарах, в которых играют солнечные искорки. Девушка представила, как держит на руках своего первенца и смотрит в его глаза — такие же, как у отца. Разумеется, уже после того акта, во время которого был зачат этот младенец. Сунита опять погрузилась в мечты. На этот раз сцена происходила в супружеской спальне. На ней сверкающее украшениями красное платье, и молодой Рандхава медленно раздевает ее. С каждым новым проблеском обнаженной кожи он останавливается, чтобы полюбоваться женой. Наконец она остается без одежды и стоит перед ним, а он, опустившись на колени у ее ног, снимает с нее туфли. Потом берет ее на руки и осторожно кладет на кровать. Страстно целует и дразнящими движениями поглаживает внутреннюю сторону ее бедер…
На этом фантазия кончилась. Слишком уж неправдоподобно. У этого тощего, нескладного юноши не хватит сил поднять Суниту на руки. Пальцы у него будут неловкие, словно деревянные, и он будет неуклюже тыкать ими в нее — девушка поняла это по его манере лихорадочно и нетерпеливо макать печенье в чай. Рандхава тоже не умеет ласкать женщин. Он будет щипать и крутить ее соски, словно настраивая радиоприемник.
— Ни один из этих женихов мне не подходит, — объявила Сунита матери, когда обе семьи удалились. — За них замуж не пойду.
Ей и не предложили. Оба семейства отказались от Суниты. Дхаливалы сочли ее самовлюбленной. «Она все время разглядывала свои накрашенные ногти на ногах, а не сватов. Неблагодарная девчонка», — фыркнула миссис Дхаливал. Рандхава подслушали слова Далприт о брачном выкупе и страшно оскорбились. Они приняли сладострастие во взгляде Суниты за жадность, не догадавшись, что на самом деле девушка пыталась фантазировать об их сыне.
Далприт места себе не находила.
— Что же теперь делать? — рыдала она, вытирая уголки глаз дупаттой. — Разборчивая дочь послана мне в наказание. Она никогда не выйдет замуж.
Не в силах утешить мать, Сунита забралась на крышу своего дома и стала глядеть на небо. Где-то ходит по земле и ее суженый. Не мальчик. Мужчина. Она легла на спину. Это был смелый поступок. Любой, кто выглянет сейчас в окно, может увидеть эту одинокую девушку, лежащую в темноте и бросающую вызов миру. Над полями носился ветерок, и подол легкой блузы Суниты хлопал, точно подмигивающий глаз. Она раскинула руки и вытянула их в стороны как можно дальше. Но все равно недостаточно далеко. Лежа вот так на крыше, Сунита всегда представляла, как ее руки и ноги вытягиваются, удлиняются и обнимают всю землю.
Сунита ощутила чье-то незримое присутствие, и волосы у нее на загривке встали дыбом. Она села, огляделась и увидела, что в соседнем доме горит свет. За окном мелькнула тень. Сердце у девушки бешено забилось. Она обратила внимание на Профессора, как только он переехал сюда (ходили слухи, что мужчина женат, но теперь живет холостяком в доме своей сестры), однако никак не могла хорошенько рассмотреть его лицо, не рискуя при этом вызвать подозрения у матери. По широкой, уверенной походке Сунита поняла, что он опытный мужчина.
Дождавшись, пока Профессор снова пройдет мимо окна, Сунита стала расплетать свою целомудренную косу, которую носила по желанию матери. Она несколько раз пропустила пальцы сквозь волосы, чтобы те свободно рассыпались по плечам. Девушка пожалела, что не подвела глаза. Она покусала губы и ущипнула щеки, сделав их ярче.
Профессор снова подошел к окну и на этот раз задержался.
— Как ты туда попала? — осведомился мужчина. Его глубокий голос задел какие-то тайные струны в душе Суниты.
— Это не так уж трудно, — ответила она.
— По-моему, там опасно. Ты не боишься?
Сунита помотала головой, взвихряя волосы. Она чувствовала, что сосед не может отвести от нее глаз. Ободренная его интересом девушка улыбнулась.
— Я ничего не боюсь.
Сердце ее чуть не выскакивало из груди.
Профессор улыбнулся Суните в ответ и вылез из окна. В несколько стремительных прыжков он оказался на крыше рядом с ней. Хотя тело у него было мускулистое, двигался он почти бесшумно. По улице пронесся легкий ветерок, вызвав у Суниты дрожь. Не говоря ни слова, сосед притянул ее к своему теплому, сильному телу. От него исходил опьяняющий запах.
Сунита откинулась на крышу и закрыла глаза. Профессор перекатился к ней, сунул руки ей под блузу и стал умело играть ее затвердевшими сосками. Прикосновение его пальцев было уверенным и властным. Сунита выгнула спину и подняла руки, чтобы он мог стащить с нее блузу. После этого ее сосками занялся его рот; он неторопливо, по очереди ласкал их языком. Сунита задыхалась от приступов покалывающего наслаждения. В это мгновение она ощущала лишь теплые влажные губы на своей коже — все остальное будто растаяло. Когда мужчина потянул за шнурки ее шальвара, Сунита раздвинула ноги. Он удивленно поднял глаза. Наверное, раньше ему не встречалась такая смелая молодая женщина. Как раз в то мгновение, когда Сунита уже начала жалеть о своей пылкости, Профессор прижался губами к пульсирующему интимному месту между ее ног. Его искусный язык пробежался по теплым, влажным складкам и задержался на пульсирующем холмике, который дарил Суните наибольшее удовольствие. В ней стало набирать силу жаркое напряжение, и она дышала все прерывистее. Тяжесть в груди нервировала девушку. Она порывалась сесть, но в то же время хотела, чтобы возбуждение продолжало нарастать. Никогда еще Сунита не испытывала таких контрастных ощущений. Бедра у нее дрожали, а в животе пылал огонь. Пальцы на ногах поджались, а плечи совершенно расслабились. Ей казалось, будто ее швырнули в обжигающе холодную воду.
