— Тогда поторопись! — Шина выжала педаль газа. Когда машина пулей вылетела с автостоянки храма, Кулвиндер инстинктивно вцепилась в сиденье.
Развезя по домам остальных вдов, Шина возвращалась домой, когда ей позвонила Манджит.
— Манджит! — прозвенел в трубке громкий голос Шины. — У тебя все в порядке?
— Я вернулась в Саутолл. Потом расскажу, сначала нам необходимо съездить к Никки, — ответила Манджит.
— Она в беде, — добавила Кулвиндер.
Шина не стала задавать вопросов.
— Дай мне пять минут.
Кулвиндер была рада, что им не придется звонить Сарабу. Он бы сказал: «Кулвиндер, ты уверена? Попробуй снова ей позвонить — ты же знаешь, молодежь никогда не берет трубку с первого раза». И всякий раз останавливался бы на желтый свет, а Шина мчалась, не притормаживая.
Подъехали к пабу, и Шина выпустила женщин.
— Идите, идите, — велела она. — Я припаркуюсь и тоже зайду.
Кулвиндер и Манджит ворвались в паб, громко крича друг другу, что надо найти лестницу. Поглощенные своей задачей, они не заметили других посетителей, которые ошарашенно таращились на них.
Кулвиндер направилась прямиком к бару.
— Вы знаете, где квартира Никки?
— Прямо над нами, — ответила девушка за стойкой. Вид у нее был удивленный. — Вы ее мама?
— Как нам попасть на лестницу?
— Вам нужен ключ от парадной двери. Он есть только у жильцов. Вам придется позвонить Никки, и она вас впустит.
— Я пытаюсь ей дозвониться, но она не отвечает. Прошу вас! Возможно, у нее там плохой человек.
Девушка закусила губу, чтобы не рассмеяться. И тут Кулвиндер взглянула на происходящее ее глазами: две ошалелые индийские мамаши всеми силами пытаются помешать некоему непотребству, творящемуся сейчас в квартире одной из их дочерей.
— Он убийца! — в отчаянии крикнула она.
— Нисколько не сомневаюсь. Послушайте, я никого не могу впустить, так что…
Кулвиндер принюхалась.
— Манджит, чувствуешь запах? — спросила она.
Манджит выпучила глаза.
— Пахнет дымом!
В паб ворвалась Шина.
— Пожар! Выходите! Все на улицу! — скомандовала Шина. Посетители стали выбегать наружу. Барменша растерянно заморгала.
— Они не заплатили, — воскликнула она.
Кулвиндер указала на окно.
— Смотрите. Дым! Давайте ключи!
Девушка вылупила глаза, потом нырнула под барную стойку в поисках ключей и наконец торжествующе подняла их над головой. Кулвиндер тут же выхватила их.
— Бежим!
Женщины с развевающимися дупаттами выскочили из паба. Повозившись с ключом, они распахнули дверь, ринулись на лестницу и с криками «Никки! Никки!» помчались наверх, теряя по пути сандалии, которые, кувыркаясь, летели по ступенькам. По мере того как они приближались к двери квартиры Никки, дым сгущался. Кулвиндер поискала на ощупь дверную ручку и вздрогнула, прикоснувшись к горячему металлу. К ее изумлению, дверь оказалась не заперта. Этот негодяй, должно быть, поджег квартиру и скрылся.
Когда дверь открылась, на лестничную клетку повалил дым, и женщины закашлялись. Кулвиндер двинулась вперед, наклоняясь к полу, чтобы заглянуть под вздымающиеся черные клубы.
— Оставайтесь там! Я посмотрю, смогу ли ее найти! — крикнула она.
Сквозь языки пламени и дым она увидела распростертого на полу человека. Это была Никки. Стараясь пригибаться как можно ниже, Кулвиндер схватила девушку за лодыжки и потянула к выходу. Но сил не хватало. И воздуха. Женщина судорожно вдохнула дым и закашлялась до слез, плечи ее затряслись. Она снова дернула Никки за ноги и почувствовала, что ей удалось немного сместить неподвижное тело девушки. До входной двери было еще далеко. Кулвиндер напряглась и сделала еще рывок. Новый приступ кашля заставил ее тело содрогнуться в конвульсиях. Глаза ужасно чесались, по лицу текли слезы. Кулвиндер хотела крикнуть, но не могла. Ноги подкосились, и она упала на колени. И их соприкосновение с полом возвратило женщину в тот момент, когда она узнала о гибели Майи. «Нет, нет, нет, — рыдала несчастная мать. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» То безумное желание повернуть время вспять было сродни теперешнему безжалостному удушью. Кулвиндер в последний раз слабо дернула Никки за ноги.
Внезапно чья-то рука схватила женщину за лодыжку, другая обхватила ее за талию.
— Погодите! Стойте! — Кулвиндер не могла оставить здесь Никки. Собственное тяжелое дыхание и полное безмолвие девушки вдруг навели ее на удачную мысль — Кулвиндер сняла с себя дупатту и обвязала ею лодыжку Никки, а затем с помощью Шины и Манджит сумела сдвинуть неподвижное тело, после чего все три женщины, объединив усилия, поволокли его к выходу.
— Мы ее вытащили! — услышала Кулвиндер торжествующий крик Шины.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Сквозь щелочки приоткрытых глаз Никки могла видеть лишь смутные тени. До нее доносились обрывки ничего не значащих разговоров. Кто-то держал ее за руку. Когда веки стали ей подчиняться, послышался приглушенно-возбужденный голос Минди:
— Она просыпается!
Больничная палата оказалась ослепительно яркой, и Никки застонала. От света болела голова. Минди стиснула руку сестры. Рядом с ней была мама. Она с тревогой наклонилась над Никки и потянула за края одеяла, чтобы прикрыть ей ноги.
— Мама… — только и сумела выговорить Никки, перед тем как снова погрузиться в забытье.
Когда она очнулась в следующий раз, был уже вечер. Рядом с мамой и Минди в изножье кровати стояли двое полицейских. Никки растерянно заморгала. Она вспомнила сильный удар, отбросивший ее назад. От него осталась лишь острая боль в затылке.
— Здравствуйте, Никки, — мягко проговорил один из полицейских. — Я констебль Хейз, а это констебль Салливан. У нас к вам несколько вопросов, мы зададим их, когда вы будете в состоянии ответить.
— Не могли бы вы дать мне еще немного времени? — пробормотала Никки, ощущая нарастающую боль в ноге и туман в голове.
— Конечно, — сказал констебль Хейз. — А сейчас я просто хочу сообщить вам, что человек, проникший в вашу квартиру, найден, и ему предъявлено обвинение. Мы взяли его под стражу. Вы готовы подать заявление о случившемся?
Никки кивнула. Полицейские поблагодарили ее и ушли. Она откинулась на подушку и уставилась в потолок.
— Почему у меня болит нога? — спросила девушка. Краем глаза она заметила, как Минди с мамой переглянулись.
— Ожог, — сказала Минди. — Не страшно, но какое-то время поболит.
— Ожог? И долго я здесь пробуду?
— Врач сказал, что уже завтра ты сможешь вернуться домой, — Минди посмотрела на маму. — Мы приготовим для тебя твою бывшую спальню…
