Настало время отпустить Майю.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Вечером, после работы, оживленная толпа заполнила метро и вылилась, подхватив Никки, наружу. Минди ждала сестру на станции, одетая в черное платье с украшенным блестками соблазнительно глубоким вырезом.
— Отличный наряд, — похвалила Никки.
— Спасибо. Думаю, это скоро произойдет, — сказала Минди.
— Что — это?
Минди наклонилась к ней и прошептала:
— Секс.
— Так вы, ребята, еще не переспали?
— Я ждала, пока все его одобрят.
— Значит, если я скажу «одобряю», вы сделаете это в дамской комнате, пока я буду заказывать закуски?
— Не будь такой пошлой, — упрекнула ее сестра.
— Ты не считаешь его привлекательным, Минди?
— Считаю, но с тем, за кого не собираюсь замуж, спать не хочу. Словом, любой тревожный звоночек — я могла что-то пропустить, — и ты привлекаешь мое внимание. И я еще раз хорошенько подумаю, прежде чем обручиться.
— Тебе не нужно мое одобрение. По-моему, я тебе это уже говорила. Тебе не нужно ничье одобрение.
— Но я хочу его получить, — возразила Минди. — Ты так и не поняла, Никки. Смысл брака по договоренности — правильный выбор. Я знаю, ты смотришь на это совсем с другой стороны, но ты ошибаешься. Решение за мной, но я желаю, чтобы вместе со мной его приняла и моя семья.
Тут Минди помахала кому-то рукой. Никки видела только немецких туристов с рюкзаками, но потом среди них замаячил тощий парень, которого она сразу узнала.
— О боже, я его помню! — воскликнула девушка и повернулась к сестре. — Он нашел твою анкету на доске брачных объявлений, верно?
— Откуда ты знаешь?
— Я познакомилась с ним, когда вешала твое объявление. Он был… О, привет! — спросила Никки.
— Привет, — с удивленным нервным смешком произнес Ранджит. — Ты — сестра Минди?
— Никки. Мы уже встречались.
Минди переводила взгляд с одного на другого.
— Если вы познакомились, когда Никки вешала мое объявление, — воскликнула она, — значит, ты первый мужчина, который его увидел?
В ее глазах вспыхнул благоговейный восторг.
— Вы, ребята, идите вперед, — сказала Никки, когда они подошли к ресторану. — Я подойду через минутку.
Она дождалась, пока Минди и Ранджит скроются внутри, и закурила. Тротуар блестел от дождя, мимо пробегали люди, их разговоры и смех сливались с шумом транспорта. Никки нащупала телефон и отдернула руку. «Даже не думай ему звонить», — велела она себе. И затушив докуренную только до половины сигарету, вошла в ресторан.
За столиком официант предложил заказать напитки.
— Не распить ли нам бутылочку вина? — сказала Никки.
Минди быстро покосилась на Ранджита.
— Я вино не буду, спасибо, — ответила она.
— Ранджит? — спросила Никки.
— Я не пью.
— А! Правильно. Тогда, по-видимому, вся бутылка окажется в моем распоряжении, — официант был единственным, кто широко улыбнулся. — Это шутка, ребята, — усмехнулась Никки. — Я буду только газированную воду, спасибо.
— Можешь заказать себе бокал, если хочешь, — смилостивилась сестра.
— Все в порядке, — ответила Никки, и ей показалось, что плечи Минди чуть расслабились от облегчения.
* * *
По дороге домой сестры не говорили о Ранджите. Никки терпеливо ждала, когда Минди поинтересуется ее мнением. Когда они вошли в дом и поднялись по лестнице в свои спальни, Никки бросила сумку на кровать и последовала за Минди в ванную.
— Могу я хоть ненадолго уединиться? — проговорила Минди, стирая макияж.
— Ты не спросила, что я о нем думаю.
— Мне и не нужно знать, — ответила Минди. Закрыв оба глаза, она провела по векам салфеткой.
— А как же потребность получить мое одобрение?
— Если честно, мне просто не хочется спрашивать.
— Почему?
— Ты почти не разговаривала, после того как принесли еду. Ранджит пытался узнать тебя получше, а ты давала односложные ответы.
— Мне не о чем говорить с такими парнями.
— С какими «такими»?
— Сама знаешь.
— Нет уж, просвети меня, пожалуйста.
— Он кажется довольно консервативным.
— И что в этом плохого?
Никки долго разглядывала сестру.
— Он каждый раз будет чувствовать себя неуютно, если мне захочется выпить? И морщить нос, когда от меня несет табаком? Я чувствовала себя беспутной младшей сестрицей — из тех, кто портит репутацию семьи!
— Ранджит работает над собой, — сказала Минди. — Он вырос в традиционной семье. И слегка обалдел, когда я сообщила ему, что ты барменша и живешь над пабом.
— Он знает о моей роли в истории с рассказами?
— Да.
— И как отреагировал?
— Ему было не по себе.
— Ну надо же!
— Но Ранджит постепенно меняет свое мнение. Он так заботится обо мне, что хочет усвоить более широкие взгляды. Просто это займет у него какое-то время.
— Зачем быть с тем, кто только начал работать над собой? Ты можешь найти того, кто уже добился определенного прогресса.
— Традиционное воспитание имеет и свои плюсы. Ранджит ориентирован на семью и почтителен. Никки, ты вечно твердишь о зашоренности окружающих, а сама считаешь, что существует только один способ жить и влюбляться. Любой, кто не похож на тебя, делает это неправильно.
— Вовсе нет! — запротестовала Никки.
Минди, бросив салфетку в мусорное ведро, протиснулась в дверь, чуть сдвинув сестру, вошла в ее спальню и, схватив с комода письмо, взмахнула им в воздухе. Никки, пытаясь отобрать свою корреспонденцию, сердито воскликнула:
— Какого черта, Минди?
— Я его выброшу.
— Отдай!
— Не знаю, что там написано и от кого оно, но это письмо явно сводит тебя с ума.
— Оно тут совершенно ни при чем…
— Тебя что-то тревожит, и я прекрасно вижу: письмо имеет к этому прямое отношение. Каждый раз, когда оно попадается тебе на глаза, у тебя становится такой же несчастный вид, как сейчас, — словно ты через секунду заткнешь уши и начнешь петь «ля-ля-ля», пока тебя не оставят в покое. Читай, или я его выброшу!
Минди бросила письмо на кровать и ушла в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь. Никки была слишком ошеломлена, чтобы что-то крикнуть ей вслед. Она села на кровать. По потолку медленно скользил свет фар проезжавшей мимо дома машины. Было слышно, как Минди бродит по комнате.
