– Памяти пионера. Идем за тобой.
После отпевания медсестры повели мать покойного к больничной машине, которая ждала за оградой кладбища, но старушка захотела попрощаться с полковником. Она протянула ему руку и произнесла дрожащим голосом:
– Господин офицер, спасибо вам от имени Яри. И передайте привет военно-воздушным силам. Хорошо, что вы приехали. Яри так мечтал стать летчиком-истребителем.
Пастор, закончив службу, подошел к автобусу, чтобы поговорить с полковником. Он тоже поблагодарил группу за участие в церемонии. По его мнению, неожиданная смерть Косунена – ужасная трагедия. Особенно печально, что покойный был молод, его ждало большое будущее в авиации. Пастор припомнил и прощальные слова полковника. Да, Финляндия нуждается в воздушных первопроходцах, в отважных пионерах. Смерть Косунена – огромная потеря для гражданской авиации страны. Маленькая Финляндия не может позволить себе разбрасываться талантами, которым удалось подняться над толпой. Помощник священника особо отметил международные контакты усопшего: в его родном городе люди и не слышали ни о чем подобном. Священнику говорили, что у Яри Косунена хорошие связи за границей, в конце жизни он даже общался с какими-то йеменскими дипломатами. Но авиационных подвигов, совершенных в горячих воздушных потоках арабского полуострова, покойному уже не повторить.
Глава 18
Автовладелец Рауно Корпела торопил компанию, повторяя с похоронной серьезностью:
– Поехали уже. Смерть ждет.
Вместительный автобус Корпелы, наполнившись людьми, ожил, помыкался немного на узкой кладбищенской парковке и снова пустился в путь. Полковник Герман Кемпайнен ехал за автобусом на машине через весь город, по мостам Котки, по дороге Порвоо. Автобус оставил позади Ловиису, Порвоо, Хельсинки. В столицу заезжать не стали – нечего там было делать. Миновав город, выехали на внешнюю кольцевую дорогу, затем на дорогу в Пори. Оттуда двинулись напрямик до Гуйтти, где Корпела залил в бак еще 600 литров дизеля. В кафе у бензоколонки все выпили кофе с булочками. Около десяти часов вечера прибыли в город Пори. Автобус въехал во двор транспортной компании Корпелы, расположенной в промышленной зоне города. Во дворе не было ни души. Корпела завел машину в гараж, где стояли еще шесть автобусов его «Скоростных линий».
– На них я зарабатывал себе на хлеб по дорогам Финляндии, – доложил Корпела в микрофон.
Визит был недолгим. Корпела даже не вышел из автобуса. Владелец транспортных средств бросил прощальный взгляд на свой автопарк, невесело усмехнулся, развернул автобус и снова выехал на дорогу. В Пори полковник Кемпайнен и Хелена Пуусари отделились от компании – Герман сказал, что заедет домой в Ювяскюля. Договорились встретиться через день в Куусамо. Официант на побегушках Сорьонен нашел в папке самоубийц любопытную открытку, на которой были изображены играющие норки. Ее отправил некий Сакари Пииппо из Нярпио. Угловатым почерком Пииппо писал: «Вот проклятие, как ни бьюсь, ничего, черт возьми, не выходит. Свяжитеся со мной, если это в тему. Сакари Пииппо, Нярпио». В Нярпио все знали Сакари Пииппо, директора цирка и неудачника. Он жил на окраине деревушки в почти новом деревенском доме. Рядом располагалась огромная звероферма. В клетках – ни одной норки или лисицы. В стороне стоял старый коровник, а за ним – такая же старая молотильня. Невозможно было представить, что Пииппо устроил тут цирк. Уже стемнело, но Сорьонен и Релонен все-таки решили зайти в дом. Их встретил угрюмый хозяин, мужчина средних лет в шерстяном свитере и брюках-галифе. Он сидел в кресле-качалке и читал газету «Народ Похьянмаа». Выражение лица у него было серьезное, как у всех, кто задумал самоубийство. Меньше всего он напоминал директора цирка. Представившись, Пииппо предложил гостям кофе. Он вымыл чашки, жалуясь, что в последнее время руки не доходили убраться, ведь теперь он остался совсем один. Сорьонен, не удержавшись, спросил, почему жители Нярпио зовут его директором цирка. Может, он когда-то в цирке работал? Иначе откуда такое прозвище? Сакари Пииппо стал спокойно рассказывать о своей жизни и злоключениях. Он обычный фермер, выращивает норок и лисиц. Точнее, когда-то был фермером. Пару лет назад, когда этот промысел подвергся нападкам со стороны зоозащитников, Пииппо стал подумывать о новых возможностях. Он признавал, что животные содержались на ферме не в самых лучших условиях. Норок выращивали в тесных клетках, клетки продувались насквозь. Сами норки – премилые зверьки, хотя и диковатые. Особенно противно было сдирать с них шкуру, со своих-то питомцев! Сакари Пииппо тогда съездил с женой в Амстердам. Эту поездку организовали главы сельской общины. В программу входило кроме всего прочего знакомство с голландским зоопарком. Им показывали маленьких обезьянок, кажется, они назывались «лори» или что-то вроде этого. Размером обезьянки были как норки, но норки, по мнению Пииппо, были все-таки гораздо симпатичнее блохастых обезьян. Норки обладают хищной грацией и мягкой, блестящей шерсткой. Внезапно ему в голову пришла замечательная мысль: если люди толпами бегут смотреть на каких-то обезьян, то норки привлекут еще больше публики, ведь они намного красивее. Пииппо стал развивать эту идею. Он побывал в зоопарке Эхтяри, изучал там поведение диких животных и пришел к выводу, что норки сами по себе много зрителей не привлекут.
Необходимо было нечто большее. А что, если научить норок делать различные трюки? Так Пииппо выдвинул совершенно оригинальную идею цирка норок. У него на ферме было полным-полно норок, пригодных для дрессировки. Но предстояло серьезно поработать. Пииппо переселил полсотни норок с фермы на молотильню, где смастерил для них домики и кормушку и закрыл все проходы, чтобы норки не сбежали. Теперь зверьки могли свободно перемещаться по огромному залу, и они сразу же воспользовались случаем. Видно было, как норки радовались свободе, играли, бегали вдоль стен молотильни и по балкам крыши. Они были гораздо забавнее, чем голландские обезьяны. Сакари Пииппо стал делать из промысловых зверьков цирковых артистов. Он планировал обучить норок забавным цирковым трюкам: по очереди прыгать через кольца, танцевать под музыку, собираться в фигуры и так далее. Пииппо за свою жизнь выдрессировал нескольких охотничьих собак и знал, что дрессировка – дело нелегкое, требующее ангельского терпения. Но собаки, по крайней мере, много чему научились. Пииппо, проштудировав литературу, пришел к выводу, что у бродячего норочьего цирка есть будущее: это будет успешный бизнес. В Финляндии часто проходят выставки змей, которые, видимо, приносят владельцам большие доходы. Пииппо тоже видел этих омерзительных пресмыкающихся. Но норки-то куда симпатичнее ленивых змей, которые вечно лежат, свернувшись клубком на дне своих корзин. Не то что подвижные пушистики: змеи никогда не смогут научиться таким затейливым трюкам. Фермер уже предвкушал, какой успех он будет иметь в роли директора цирка норок. Пииппо планировал ездить со своими подопечными из города в город на обычном фермерском грузовике. Это обошлось бы недорого. Большим циркам приходится вкладывать огромные деньги, чтобы оборудовать платформы для перевозки слонов. Да и корм для норок обходится дешевле. Они за всю жизнь не съедят и сотой доли того, что слопает слон. И мыть их не надо, как тех же слонов, – норки сами вылижут шерстку до блеска. Но прежде всего это был гуманный проект: зверькам больше не придется жить в тесных клетках, у них появится настоящая мотивация, они увидят мир. Да и зоозащитники не смогут придраться к новому способу использования милых пушных зверьков. Пииппо уговорил жену стать норочьим импресарио – у нее была для этого вполне подходящая фигура. Он заказал жене в меховом ателье цирковой костюм – из меха норки, разумеется. Белые высокие сапожки, пушистые стринги, бюстгальтер и норковую же мантию. На голову – отделанную мехом ковбойскую шляпу. Когда жена нарядилась в обновку, она поначалу засмущалась. Наряд был очень уж эротичный. Крестьянка превратилась в роскошную красавицу. Сорьонен и Релонен попросили Пииппо показать им результаты труда, но тот не горел желанием. Он пожаловался, что дрессировать норок оказалась гораздо труднее, чем собак. Норки – упрямые зверьки, не слушаются приказов дрессировщика и быстро забывают все, чему научились. Они вообще очень равнодушные существа, именно из-за их врожденных недостатков рухнула его блестящая идея. Неохотно, но все же Пииппо повел самоубийц на молотильню, где почти полтора года дрессировал цирковых норок. Надо было быстро проскользнуть внутрь, чтобы зверьки не сбежали. Они были очень проворные, побеги случались постоянно. Директор цирка зажег свет в просторном помещении, которое вначале показалось пустым. На полу у стены стояли клетки со спальными местами для непокорных циркачей. Кормушка располагалась в задней части молотильни. Сильно пахло мочой хищника. Пииппо скомандовал норкам выйти из убежища:
